– Я уже объяснял тебе, – отвечал Рорк с плохо скрываемой досадой. – Если бы я подписал это двухстороннее соглашение с твоим отцом, я лишился бы подряда на строительство нового здания федерального суда – Но какого черта тебе надо непременно проектировать этот дурацкий суд?!

– Я еще никогда не занимался проектом здания суда.

Филиппа сердито встряхнула своей белокурой головкой.

– Ты и общественный сортир еще никогда не строил. Наверное, это и станет твоей следующей работой? – ядовито сказала она.

– Что же, если у меня появится оригинальная идея, это будет небезынтересно.

– Ты, как всегда, совершенно невыносим!

Если бы взглядом могли убивать, Рорк был бы сражен наповал, машинально подумала Джейд.

Филиппа, пробормотав сквозь зубы злобное ругательство, крутанулась на своих тончайших серебряных шпильках и удалилась. Протяжно, устало вздохнув, Рорк последовал за ней. Джейд все еще смотрела им вслед, когда услышала над ухом звучный низкий голос:

– Шампанское для королевы бала! – объявил Сэм, но тут улыбка слетела с его лица. – Джейд? Что с тобой? Все в порядке?

– Конечно! – она отогнала прочь мучительное, щемящее чувство сожаления и подарила Сэму ослепительную улыбку. – Я просто задумалась.

– Должно быть, о чем-то крайне неприятном.

Он внимательно смотрел на нее своим проницательным взглядом, от которого ничто не могло укрыться. Стараясь избежать этого, Джейд нарочито спокойно глотнула шампанского, которое принес Сэм. – Ну не чудо ли эта елка? – с напускным восторгом воскликнула она.

Сэм сжал ее запястье.

– Джейд?

Выручил звонок. Джейд чуть не застонала от облегчения, услышав отчетливую трель, возвещающую, что пора занимать места в зрительном зале.

– Пойдем, пожалуй.

Пальцы Сэма сильнее обхватили ее руку.

– Мы не в Нью-Йорке, Джейд. Здесь люди вольны распоряжаться своим временем как угодно.

В этом он был прав. За исключением группки сухоньких седовласых леди в лисьих палантинах и фамильных драгоценностях, никто не двинулся из фойе.

– Прошу прощения, – поставив свой бокал, сказала Джейд, – но ты знаешь, что я жутко пунктуальная особа.

По огорченному виду Сэма она догадывалась, что ее усилия уйти от ответа не остались незамеченными; просто Сэм не хотел портить вечер расспросами.

– Твое слово – закон, Джейд, – лишь сказал он и, приобняв свою даму за талию, увлек ее к лестнице, ведущей в их ложу.

Музыка была бесподобна, но бессмертный Гайдн не тронул сердце Джейд. Как ни старалась, она все думала и думала о Рорке, о Греции, о той чудесной неделе любви, что подарила им судьба. И уже в который раз она твердила себе, что уже затянулась в душе рана от страшного открытия: Рорк – ее сводный брат.

Еще совсем недавно ей казалось, что нисколько ее не мучает женитьба Рорка на Филиппе Хэмилтон. Но сейчас, сидя рядом с Сэмом, вслушиваясь в волшебное многоголосие хора, Джейд осознала, что обманывала себя. Рана не зажила, боль не отпускала, сердце щемило сильнее, чем она того ожидала.

На следующий день неимоверным усилием воли Джейд заставила себя отринуть все мысли о Рорке и его супруге.

Сэм, заявив, что уже много лет не имел никаких дел с Санта Клаусом, пригласил Джейд и Эми встретить Рождество в его доме на Пасифик Хейтс. Эдит уехала к родным в Сиэтл.

В парадной гостиной дома Сазерленда воцарилась огромная пирамидальная серебристо-голубая елка. На полу, среди ее пушистых нижних лап Сэм навалил целую гору подарков в ярких нарядных коробках и свертках.

Эми по-турецки восседала перед камином на несколько поблекшем абиссинском ковре и поедала сладкие «плоды» многочасовых усилий повара из дома Сазерленда, Джейд вслух читала рождественские истории Дилана Томаса.