– Это я, – раздался знакомый голос, и за спиной Эдит появился Рорк.

Джейд побледнела – такова была ее первая реакция. В следующее мгновение она быстро посмотрела наверх: дверь в комнату Эми была закрыта, сегодня четверг, девочка в школе, слава Богу.

– Может быть, приготовить для вас и вашего гостя чай со льдом и с лимоном? – предложила Эдит, вглядываясь в лицо Джейд. Разумеется, она не могла не заметить ее реакцию на появление Рорка.

– Нет, благодарю вас, Эдит, – выдавила Джейд. Сухие губы едва слушались ее. – Мистер Гэллахер зашел ненадолго.

Эдит ушла в глубь дома. Джейд повернулась, с трудом заставив себя посмотреть Рорку в глаза.

– Вот это сюрприз, – сказала она.

– Прошу прощения, что побеспокоил тебя дома, – заговорил Рорк. – Но необходимо, чтобы ты одобрила некоторые поправки. Все дело в лестнице и в противопожарной безопасности. Я не застал тебя ни в офисе у Сэма, ни в твоей конторе в галерее искусств, вот и решил зайти сюда В общем, внутренняя лестница в том виде, как ты предлагала, слишком узка, не отвечает требованиям безопасности. Но, может, ты согласишься с изменениями, которые внес я? Собственно, с этим я и пришел.

Джейд взяла у него чертежи и наброски, разложила на стеклянной поверхности столика. Руки ее были перепачканы землей для комнатных цветов.

– О, свободнонесущая?

– Да, открытые ступени зрительно расширяют пространство. Материал – тонированная сталь. Красная.

– Интересно. Но почему именно красная?

– Давай ты не будешь ничего решать, пока своими глазами не увидишь. В конце концов, если тебе так уж не нравится цвет, можно перекрасить.

– Похоже, в этом что-то есть, – пробормотала она, перебирая наброски.

– Значит, завтра – большой день?

– Извини, что? – подняв глаза от чертежей, Джейд увидела, что Рорк смотрит на нее тем знакомым взглядом, от которого дыхание перехватывает.

– Я про аукцион.

– О! – Жуткое нервное напряжение так и пульсировало в ней; изо всех сил она пыталась отвести глаза от его губ, но не могла... – Да.

Завтра начало.

– Нервничаешь?

– Ужасно.

Вслух они говорили о делах, а про себя – совсем о другом. Их глаза начали свой разговор – на таком знакомом обоим языке – Ты, как всегда, будешь великолепна. – И вдруг Рорк словно переключился. – Интересно, как долго ты сможешь разыгрывать это представление?

– Какое представление? – едва владея голосом, откликнулась Джейд. – Не понимаю, о чем ты говоришь.

Ей сейчас просто необходимо было сбежать от пристального взгляда Рорка. Она встала с кресла и отошла в дальний угол открытой оранжереи Полуденное солнце превратило ее волосы в медный поток с вкраплениями золотых нитей.

– Поправки твои я принимаю. Чем больше я думаю над ними, тем больше мне нравится идея тонированной стали. Красная лестница...

– Да черт с ней, с лестницей – Рорк быстро подошел к ней, взял за плечи. – Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Я говорю о том, как ты притворяешься, что мы с тобой прежде не существовали, что не было ничего...

– Рорк, я прошу тебя. Ты женат.

– Спасибо, я знаю, – сказал он.

А про себя подумал, что недолго осталось жить его браку. Он обречен на крах. И хотя он с самого начала знал, как предана Филиппа отцу, все же не подозревал, насколько сильны эти чувства. Невыносимым оказался факт, что Филиппа ставила Ричарда Хэмилтона всегда на первое место в своей жизни. Все остальное – потом.

Даже муж. Скорее, особенно муж.