Пальцами Джейд поглаживала ножку хрустального бокала.

– Спасибо тебе.

– Наверное, мужчины постоянно говорят тебе что-нибудь подобное.

Она не собиралась посвящать Рорка в то, что ее жесткий график работы плюс нежелание пускать в свою жизнь мужчин, вынуждали ее обходиться без личной, точнее сексуальной жизни.

Потом, даже если светская хроника хотя бы наполовину соответствовала действительности, сам Рорк отнюдь не жил монахом-отшельником все эти годы. Джейд скорее провалилась бы сквозь землю, чем позволила бы ему думать, что она сохраняла себя для него.

– Мне платят за то, что мой облик вызывает романтические фантазии, – вместо этого сказала Джейд.

– И, как я слышал, платят неплохо.

Значит, и он о ней читал. Это понравилось Джейд.

– Да, жаловаться не приходится, – согласилась она.

Трапеза проходила в довольно натянутой обстановке, несмотря на то, что оба пытались поддерживать непринужденный разговор. Но чем Јдальше затягивались паузы, тем выразительнее становились взгляды. И когда Рорк провожал Джейд в отель, оба уже знали, как закончится этот вечер.

– Нам надо о многом поговорить, – сказал Рорк, явно ненастроенный на это. – Но не сейчас.

Глаза его – синие и глубокие – были сейчас подобны морской стихии, которая глухо рокотала за окнами. Понимая, к чему может привести такое безрассудство, Джейд все же погрузилась в синюю бездну этих глаз.

– Да, – прошептала она, – не сейчас.

Рорк ждал этого тихого приглашения. Ощущение реальности притупилось; Джейд лишь наслаждалась мягко скользившей по ее коже одежде, которая спадала на пол. Все причины, по которым ей не следовало оставаться с Рорком, куда-то улетучились из сознания, оставив за собой только одно желание – ласкать. Любить. Быть любимой. Быть желанной. И если это – само безумие, то Джейд встречала его с распростертыми объятиями.

Она обвила руками шею Рорка и крепко-крепко прижалась к нему. Луна сквозь жалюзи наполняла комнату полосами серебристого сияния, за окном слышались приглушенные ночные звуки, будто эхом которых были вздохи любящей женщины и любящего мужчины. Влажный, густой воздух был напоен ароматами прокаленных солнцем цветов. Слова были не нужны. Все говорили руки, губы, вздохи, стоны. Он дотрагивался до нее – и ее плоть пылала. Она целовала его « – и разгоралась его страсть.

Наклонившись над женщиной, мужчина посмотрел в горящее вожделением ее лицо. Глаза ее были широко открыты, блестели, она прерывисто, жарко дышала. Тело мужчины сверкало влажным блеском любви и желания. Комната просто наполнилась дурманящим запахом сладострастия.

Любовники смотрели друг другу в глаза.

И тут она раскрылась перед ним. Раскрылась вся, отдавая ему разум, сердце, плоть. И когда он принял этот дар, заполнил ее собою, она разрыдалась.

Предрассветные лучи раскрасили небосвод розовыми и золотистыми пятнами, когда Джейд проснулась и увидела, что Рорк, опершись на локоть, пристально смотрит ей в лицо.

– До вчерашнего дня я и не подозревал, как же мне тебя не хватало, – сказал он и убрал с ее лба шелковистую прядь волос, убрал движением таким нежным, что у Джейд сердце защемило. Ей тоже следовало признаться, как она тосковала без него. Но гордость и глубоко сидящее чувство самосохранения заставили ее держать свои секреты.

– Выбор был твой, – пробормотала она.

– Мой выбор? – в голосе Рорка послышались грозные нотки, напоминающие его отца. – Как это – мой выбор? – Он рывком надел джинсы. – Это что, я выбрал, чтобы ты исчезла из Гэллахер-сити – и ни слуху, ни духу?

Рорк, стоя у кровати, не сводил с Джейд взгляда.