Александр Бруссуев. Радуга 2Радуга – 2
Мусорный ветер, дым над Землей, Вместо людей — «машины». Fighting, because we're so close There are times we punish those who we need the most No we can't wait for a savior Only got ourselves to blame for this behaviour But nobody knows (nobody knows) What's gonna happen tomorrow We try not to show how frightened we are It would seem lonely if you were the only star in the night You've got to believe it'll be alright in the end You've got to believe it'll be alright again — What's gonna happen tomorrow — Duran Duran. (Мы боремся друг с другом, потому что мы слишком близко. Временами мы наказываем тех, в ком нуждаемся больше всего. И хотя мы не можем надеяться на спасителя, Мы сами виноваты в своём поведении. И никто не знает, Что будет завтра. Мы стараемся не показывать, как мы напуганы. Была бы ты одинокой, если бы на ночном небе Ты была единственной звездой? Тебе нужно верить, что, в конце концов, всё будет хорошо. Тебе нужно верить, что опять всё будет хорошо).
Вступление
Ладога, вопреки всяким опасениям, осталась на месте. Развела в себе, правда, разную погань, чуть изменила привычный цвет, но в целом, вела себя в рамках приличия: не иссохла, не превратилась в океан. В принципе, дело понятное — изменились до полной неузнаваемости только те места, коих не касалась рука человека. А таких, признаться, к так называемому 21 веку осталось не так уж и много. Зацвела буйным цветом лесов и полей Антарктида, отвоевав себе у океана перемычку до былой оконечности Южной Америки. Провалились в тартарары джунгли Амазонии, да еще раздавился в лепешку город Вашингтон с прочими Белыми домами. Держал-держал на себе непознанное количество лет огромную массу большущих, словно горы, метеоритов, как магнитом затянутых «гнездом американской демократии», да и в конце-концов не выдержал, спекся. Точнее — сдулся, погребая людей под прессом складывающихся, подобно карточным домикам, строений. Местный президент даже не успел толкнуть очередную речь народу. Что касалось «Россиянии», то здесь развернулись полномасштабные и удалые баталии. Много народу, конечно, отсиживалось по домам, но еще больше устраивали между собой битвы, где побежденных и победителей не было — оставались живые и мертвые. Руки были развязаны у всех. У одних — жаждой убийства, у других — стремлением выжить. По отрывочным данным в первый же день мгновенного перехода от цивилизации к поди знай какому состоянию Пакистан посчитал своим долгом уничтожить Индию, та, в свою очередь без раздумий и колебаний решилась на подобный же шаг. Обе страны пульнули друг в друга все свои ядерные боезапасы, нечаянно промахнувшись первой тройкой залпов. В итоге Индия, Пакистан, ну и подвернувшийся под пристрелочные выстрелы Афганистан перестали существовать. Осталась местность, обласканная радиоизотопами, всецело поглощенными только своими периодами полураспада. Хозяева мира с мульками на одеждах «Made in USA», несущие мир и свободу от наркотической зависимости пещерным людям Афгана гавкнули вместе со всеми, несмотря на гарантии своего президента в неприкосновенности. Однако мир никак не отреагировал на случай у «исламистов». «Отряд не заметил потери бойца». Про Африку никто ничего не знал. А была ли она, эта Африка? Словом, изменений случилось столько, что никто не мог их как следует оценить и проанализировать: большинство аналитиков перемерли, как мухи зимой, оставшимся в живых было не до того. Они без всяких исключений вели битву за выживание. |
