Однажды она нашла на крыльце своего дома листки со стихотворными строчками. Они были заботливо придавлены камушком – очевидно, чтобы не унёс ветер. Заварив себе крепкого душистого чая с липовым цветом и присев в своё любимое плетёное кресло-качалку под яблоней, волшебница принялась читать и была очарована поэтическим талантом автора. Стихи воспевали прекрасную даму с глазами цвета сирени, в которой леди Радуга узнала себя. Она была польщена и озадачена. Кто же этот неведомый стихотворец? Отчего он подбросил ей свои произведения тайком, почему не хотел показаться сам? Чай согрел волшебнице руки и губы, а стихи – сердце. Улыбаясь, она ещё долго сидела под яблоней, слушала ласковый шелест своего сада и утопала мечтательным взором в светлом и чистом вечернем небе.

Так и повелось: каждые несколько дней она обнаруживала у себя на крыльце новые стихи, раз от раза всё более нежные, страстные, зовущие... Их образы окутывали ей душу щемящим томлением и грустью, она чувствовала: эти строчки рождались в глубоко любящем сердце. Ей очень хотелось увидеть влюблённого поэта, но подкараулить его никак не получалось. Тогда леди Радуга вечером поставила на крыльцо кувшин персикового компота, ручку и бока которого намазала мёдом. К нему она прикрепила записку:

«Утоли жажду, мой неизвестный друг. Прими это весьма скромное угощение, ибо вкус этого напитка не сравнится со сладостью, которая воцаряется в моём сердце от твоих строк».

Утром она нашла на крыльце новые стихи, а на обороте записки прочла:

«Благодарю, моя леди. Твой напиток восхитителен, а мои неуклюжие строки недостойны столь щедрой хвалы».

А к липкой ручке кувшина пристала перламутровая чешуйка... Кажется, волшебница знала обладателя такого необычного кожного покрова.

– Попался, голубчик, – мягко засмеялась леди Радуга, и сад вторил ей весёлым шелестом и птичьим гомоном, а солнечные лучи зажглись золотом на короне её волос.

Когда вечером волшебница вновь посетила город, огласив его улицы чудесной музыкой своей радужной души, среди слушателей опять появился тот воин с золотыми драконьими глазами. На этот раз волшебница пела, не сводя с него сияющего взора, но никто вокруг не догадывался, что она пела сегодня только для него. В конце своего выступления она подарила ему самую лучистую и ласковую улыбку. Тонкий и твёрдо сложенный рот человека-дракона не дрогнул в ответ, ничем не выдал чувств; внимание леди Радуги отвлекла маленькая девчушка, которая подбежала к ней, чтобы поцеловать, а когда волшебница вновь вскинула взор, таинственного слушателя и след простыл.

Впрочем, в городе его знали. От почтенных, но словоохотливых старушек леди Радуга услышала, что воин-поэт был рыцарем из страны людей-драконов, служил наёмником в разных иноземных армиях, а в последнее время занимался ловлей жемчуга, писал пьесы в стихах для местного театра и принимал заказы на стихотворные поздравления. Звали его сэр Драко.

Уже совсем стемнело, а путь волшебницы домой лежал через медоносную липовую рощицу. Путь ей преградила фигура в тёмном плаще с капюшоном, и леди Радуга немного вздрогнула.

– Моя леди, не бойся, – прозвучал мягкий и молодой голос. – Я не враг и не разбойник, а твой верный слушатель и почитатель. Ты позволишь проводить тебя до дома и понести твою арфу?

В сумраке мерцала чешуйчатая маска и стальные заклёпки пояса, а зрачки из щелевидных стали круглыми и чёрными. Их окружал мягко светившийся золотой ободок.

– Здравствуй, сэр Драко, – улыбнулась леди Радуга. – Рада видеть тебя и буду весьма признательна за помощь.

– Вижу, ты всё знаешь обо мне, – усмехнулся человек-дракон. – И, наверно, уже догадалась, кто писал тебе те дурацкие стихи...

– Они не дурацкие, что ты! – искренне воскликнула волшебница. – Они очень понравились мне. Ты талантливый поэт.