В общем, выяснилось, что я ей не пара. Ростом не вышел, крепостью мышц не отличаюсь, «перспектив» у меня нет, предки за границей не работают, деньги пачками не разбрасываю. Эдакий классический «ботаник» в очках с толстыми стеклами, мокрыми ладонями и неуверенным поведением. Короче говоря, не прохожу ни по одному критерию, по которым она отбирает своих «кавалеров». В тот день я впервые попробовал вина. Карманные деньги были, вот на них и был куплен «зеленый змий». Не скажу, что помогло, но хоть какой-то опыт появился.

Из-за случившегося особо не страдал. Даже пил скорее из-за устоявшегося стереотипа: «Мне отказали – надо выпить». Наверное, просто из-за привычки никогда не получать желаемого. Хм, как странно… Сейчас я даже не могу вспомнить ее лица, а когда-то казалось, что не забуду никогда. Очень уж своеобразные это штуки: время и память.

Стоит ли говорить, что книги стали для меня самыми близкими друзьями? Я при малейшей возможности уходил в них. И часто, когда родители желали провести со мной очередную воспитательную беседу, уносился мыслями в выдуманные миры. Главное было вовремя кивать и опускать глаза. Собеседника им не требовалось. Да и моя кандидатура в роли оного вообще не рассматривалась. Никогда.

Если и искать какой поворотный момент в моей жизни, так это, скорее всего, будет поступление в вуз. Можно даже выстроить логическую цепочку: если бы я не поступил, то не познакомился бы с Сашком, не поехал к нему в гости… Не знаю, как тогда повернулась бы моя жизнь. Наверное, текла бы, как у всех. По окончании университета – поиски работы, потом семья (если повезет, конечно) и накатанная до твердости бетона колея дом – семья – работа.

А так… А так все вышло как есть. Сейчас, если у меня вдруг спросят, не хочется ли вернуться назад, твердо отвечу: «Нет!» После того как почувствовал силу – вернуться к прежнему полурастительному состоянию равносильно смерти. Нет, это я, конечно, утрирую. Выжил бы, никуда не делся, но не хочу. Не хочу ничего менять. Даже о родителях вспоминаю очень редко. Мы не ссорились, но и близких отношений у нас не было. Поэтому меня не тяготила разлука с ними. Может, это жестоко или неправильно, но в этом отношении единственным испытываемым мною чувством было равнодушие. Сначала было некогда, а потом… незачем. Мне и так хорошо. Сейчас у меня есть все, чего я когда-либо мог желать. Даже то, о чем желать не додумался просто в силу незнания. Пусть та же избитая и заезженная до невозможности колея дом – семья – работа. Но одно дело, когда эта дорога идет по мусорной свалке, и совсем другое, когда по радуге. Даже если эта радуга лежит на земле…

О чем это я? Да так, просто собираюсь с мыслями, чтобы если не до мелочей, то очень точно вспомнить, о чем хочу рассказать. Миксааш твердо заявил, что я должен записать все, что со мной произошло. И я ему верю.

– Эдька! Ты слышишь меня, придурок?! Да где же тебя носит?! – разнесся над лесом пронзительный женский голос.

Я тяжело вздохнул и окинул солидную вязанку дров неприязненным взглядом. Нет, ну отчего нельзя звать меня Эдом или, на худой конец, Эдуардом? Когда родители давали мне это имя, они явно не думали о том, каково с таким впоследствии будет жить любимому чаду. Кажется, они вообще обо мне не думали.

Когда я спросил у Сашка́, отчего никто не зовет меня Эдом, тот, подхихикивая, хлопнул меня по плечу и проникновенным голосом сказал:

– Понимаешь, Эдька, ты хоть парень неплохой, мозговитый и все такое прочее, но на Эда не тянешь ну никак! Не та фактура, как говорят.