— Я тебя понимаю, Рыжий. — Игнат оглядел старого друга и спросил: — Ты что, оправдываешься?

Лютый посмотрел на него в упор, на мгновение в нем появилось что-то бычье, потом вздохнул.

— Наверное, да, — сказал Лютый неожиданно, и в следующую минуту они оба рассмеялись.

— Чучело, — проговорил Игнат дружелюбно.

— Но только перед тобой и перед Андрюхой… Ну а с другой стороны, что здесь такого? — Лютый усмехнулся. — Сейчас отгуляем, а с завтрашнего дня я им такое свадебное путешествие закатил. Андрюха еще не знает! Багама-мама… Яхты, гольф-клубы!.. Молодежь живет своей жизнью. Им это тоже не повредит — больше будут уважать.

— Да они, по-моему, и сами по себе ребята толковые.

— Тут ты прав, брат, они и без Щедрина, и без Лютого кое-чего стоят. А теперь будут стоить больше.

— Выпить, что ли? — вдруг сказал Игнат.

— А то! Хочешь — айда, водки махнем.

— Ладно, подожду. Вчера нагрузился. Вот молодые приедут — поздравим.

Лютый посмотрел на часы:

— Вот-вот должны быть… Видишь? Твои, «командирские».

— Носишь иногда? Часики из военторга?

— Теперь я могу себе это позволить. Теперь уже — да! А где мои?

— Здесь. — Игнат протянул руку. — Золотой браслет…

Лютый кивнул. Он испытывал к часам прямо-таки патологическую страсть и почти мистическое уважение, считал материальным воплощением времени и мог говорить о них бесконечно.

Лучшим подарком для Лютого были редкие часы, и сам он обожал дарить наручные и, как мальчишка, гордился своей коллекцией.

— Лучшие механические часы, Игнат, — это, конечно, швейцарские «Бланкпайн», — говаривал Лютый. — Кстати, самая старая часовая фирма, существует с 1735 года. А самые точные в мире наручные часы выпущены осенью 1976 года, это уже «Omega Constellation», калибр 1021, номер, как сейчас помню, 39'050'076'. Испытания на точность хода — нулевые отклонения! Ты можешь это себе представить?! Даже знаменитый кварцевый «Лонжин» с годовым допустимым отклонением в десять секунд по сравнению с ними — фуфло! Стоят целое состояние! Кстати, владелец — испанец — пожелал остаться неизвестным. Надо думать — у людей руки длинные! Есть часы-кинозвезды — «Омега» в последнем «Джеймсе Бонде». Или известные на весь мир «Ролекс Дэйтона» Пола Ньюмена — кино «Афера» помнишь? Вот. Но это все ерунда по сравнению с той «Омегой» испанца. И знаешь почему? Потому что они единственные в мире и других таких уже никогда не будет. Это все можно, наверное, повторить, но только не такие часы. Интересно, да, единственные в мире!

Обычно в такие моменты, моменты разговоров о часах, Лютый преображался. Иногда его зашкаливало, и он пускался в рассуждения о природе времени, в философствования о концепциях и спорах, которым уже не одна сотня веков… Однажды — с тех пор прошло уже почти лет десять — они махнулись часами. У Игната были «командирские» и стоили пятьдесят рублей. У Лютого — великолепный золотой хронограф «Longines». Игнат тогда оказал Лютому одну неоценимую услугу. Ни о каком выражении благодарности он слышать не хотел, и Лютый предложил махнуться часами. Лютый пристроил «командирские» в свою коллекцию, но носил их крайне редко, мотивируя тем, что люди не так поймут.