|
Шандор был сухой и крепкий, Николай Николаевич выглядел как человек-гора, огромный, неимоверно толстый, выступал вечно в каких-то накидках, длинных хламидах, делающих его похожим на библейского пророка. Никаких сведений о том, что Николай Волшининов и Шандор были родственниками, у Примы не имелось. Конечно, в ходе оперативной работы не стоит пренебрегать никакими версиями, однако Николай Волшининов был слишком заметной и обеспеченной, в том числе и женским вниманием, фигурой, чтобы пойти на такое нелепое в его положении преступление. Вспылил? Из-за проститутки, которая ему отказала? И никто из возможных свидетелей: соседей, старушек у подъезда, мужиков, с утра до вечера резавшихся в домино в тени акаций напротив дома, — его не видел? А он еще вставил в смертельную рану засохший цветок? Нет, все это попахивало версиями из дешевых любовно-криминальных романов. Все это мрачная поэзия. В жизни все проще, суровее и конкретнее. И наверное, поэтому сложнее.
— Хорошо, Наталия, вы виделись с потерпевшей за неделю до… — Прима все же перешел с официального языка, щадя чувства свидетельницы, — до трагедии? — Я могу точно вспомнить… Это была суббота. Я ее встречала. Встречала московский поезд. У нее были какие-то дела в городе… — Какие? — Она мне не рассказывала. — Наталия пожала плечами. — А потом мы вместе поужинали. — Где? — В поплавке… Это мы так называем ресторан… — Знаю. Как она выглядела? — Прекрасно. Даже лучше, чем обычно. Шутила. Мы ржали как сумасшедшие. Потом… Знаете, она переменила все — прическу, макияж, стала такая… — А в ресторане? — Если вы имеете в виду, работали ли мы там, то я вам сразу скажу — нет. У нас была отдельная кабинка, они прикрыты, знаете, такой свисающей соломкой. Мы ни с кем не общались и уехали не поздно. Сашка меня проводила, я в этот вечер уезжала в Тихорецк. — Это было… Число не помните? — Суббота, тридцать первое… Она была такая… как будто все в ее жизни теперь будет хорошо, но… мы больше уже не виделись. Сашка, Сашка… Это все ужасно. — Но какими-то новостями вы делились? — Говорю же вам — обычные бабьи пересуды. То-се… — Вы сказали, что встречали в этот день московский поезд? — Ну да. Сашка брала у Шандора отпуск. Даже отдала ему какие-то бабки. — Работала в Москве? — Не поверите — учиться поступала. — В смысле? — Да не бойтесь, не повышала квалификацию у московских путан, нет. Это она уже второй год подряд. Я ж говорю, Сашка была очень целеустремленной, знаете, не раз она могла и Шандора на место поставить. Даже за меня как-то вступилась. — Наталия улыбнулась той самой светлой улыбкой, с которой действительно говорят хорошее, вспоминая ушедших. — Она в институт поступала. Учиться вздумала на старости лет. По-моему, в какой-то экономический, что-то вроде… управления, есть такой? — Есть. В Москве, как в Греции, все есть. — Один клиент ей подсобить вздумал. Надул, конечно. — И что? — На общих основаниях провалилась в прошлом году. Там все замазано. Потом приехала, рассказывала про студентов на иномарках с мобильными телефонами, смеялась… — Если не путаю, вступительные экзамены проводятся летом. — Да. Только в этом году она скопила денег и решила рвануть в какую-то частную школу бизнеса, все книжки по экономике читала. А до этого хотела в художественную школу, вроде рисовала неплохо. |
