Менскейп поднял любовницу и усадил на стойку, едва избежав столкновения взбитых яиц и женской попки.

– Мы этого не хотим.

– Не-а, не хотим.

Затем прошаркал к холодильнику, собирая необходимое и составляя это все на столешнице.

– Как продвигается план по уничтожению Боба? Если что, с удовольствием помогу.

– Не нужна мне твоя помощь.

– Проклятье, Джульетта, я же не говорю, что сама ты не справишься! – Уперев руки в боки, Рагнар глубоко вздохнул. – Я просто хочу, чтобы ты была…

– Скажешь «в безопасности» – получишь по яйцам.

Он покачал головой и пробормотал что-то об упрямых женщинах и занозах.

Джульетта закусила губу. Он же не виноват, что стопроцентный мужик с приступами гиперопеки. Ну, может, и виноват, но беспокойство Рагнара было таким трогательным. Очень трогательным. И разве «поделись коварными планами с партнером своим» – не главное правило здоровых отношений?

Охотница лучезарно улыбнулась, задабривая любимого:

– Я придумала название своему плану по свержению Боба.

Рагнар закатил глаза:

– Да ладно. И какое?

– «Необузданные наложницы»!

Облокотившись на стойку, он какое-то время обдумывал услышанное.

– Необузданные наложницы… делают что?

Джульетта закрыла глаза; винтики в голове завертелись.

– Необузданные наложницы… наносят… непоправимый… ущерб?

– Обалденное название! – Рагнал сжал ее в своих медвежьих объятиях. – Ты будешь неповторима, особенно в части про «непоправимый ущерб».

Охотница запрокинула голову и рассмеялась. Она запала на мужчину, который верил в разрушительную силу ее натуры.

И, наверное, стоит просто расслабиться и получать удовольствие. Ну хоть недолго. В конце концов, Джульетта даже к хвосту уже привыкла.

Конец!