Добраться до кровати терпения у бывшего полицейского уже не хватило, да и распалившаяся Кейси в его объятиях проявляла столь бурную и пламенную активность, что парочка неожиданно обретших друг друга влюбленных рухнула прямо на пол, вернее, на постеленный на полу ковер. Впрочем, окажись на месте ковра острые камни, вряд ли охваченные желанием любовники обратили бы на это внимание.

Пятнадцать с половиной минут дикой африканской страсти увенчались синхронным оргазмом, вполне сопоставимым по силе с взрывом aтомной бомбы, поразившей японский город Нагасаки. Немного оклемавшись и вновь обретя способность соображать, Савалас и Кейси, тяжело дыша, с восторженным изумлением уставились друг на друга.

— Ты просто зверь! — простонала Ньеппер. — Мой сексуальный монстр! Тебе говорили, что ты великолепен в постели?

— Что ты со мной сделала? — не веря, что такое возможно, спросил Даг.

Подобного блаженства он не испытывал даже с любимой женой, которую можно было обвинить в чем угодно, но только не во фригидности.

— Я с тобой? — дразняще рассмеялась актриса. — И не надейся, спихнуть всю вину на меня тебе никак не удастся.

Савалас с удивлением почувствовал, как в паху у него вновь разгорается огонь.

— Боже! Да ты ненасытен, — воскликнула Кейси лаская бедром его наливающуюся силой плоть. — Может, теперь для разнообразия переберемся на кровать?

— Я отнесу тебя, — сказал Даг и, разумеется, осуществил свое намерение.

Даже Ивану Самарину, окажись он на месте Дагоберто, не пришло бы в голову в столь ответственный момент заниматься поисками объявлений об оптовой продаже маринованных улиток.

Сидеть в каюте Лапиной страшно надоело, а от вожделенной свободы ее отделял всего лишь замок каких-то жалких американских наручников. Торопясь уединиться с Кейси, Савалас лишь захлопнул ногой дверь каюты, но не запер ее — одним препятствием меньше. Итак, программа действий, по крайней мере на начальной стадии, была определена — следовало как можно быстрее избавиться от «браслетов».

Боевиков Лапина в свое время насмотрелась достаточно и успела извлечь из них кое-какой полезный опыт, в частности, что наручники можно открыть, поковырявшись у них в замке проволочкой, гвоздиком или хотя бы заколкой-"невидимкой". К сожалению, ни одного из перечисленных выше предметов у девушки не было.

Подцепив ногой валяющуюся на полу сумочку Кейси, Раиса подтащила ее к себе и, высыпав ее содержимое перед собой, принялась внимательно его изучать. Косметика, мать ее так, косметика и еще раз косметика. Ничего напоминающего проволоку. Никаких булавок, никаких заколок-"невидимок".

С чувством костеря непредусмотрительность голливудских звезд, Раечка дала себе слово, что впредь не выйдет из дома без проволочки для открывания наручников.

— Думай, подруга, думай, — подбадривая себя, бормотала Лапина. — Безвыходных положений не бывает.

Призыв к самой себе неожиданно возымел действие.

— Эврика! — радостно воскликнула девушка, извлекая из груды Кейсиного барахла шариковую ручку.

Развинтив ее на части. Рая вытащила стержень и пружину. Пружина — это та же проволока, если только ее разогнуть. А может, и разгибать не придется — ведь стержень от ручки вполне может заменить гвоздик.

Лапиной повезло, и возиться с пружиной ей не пришлось. Замок наручников, щелкнув, открылся, когда она, шуруя внутри наконечником стержня, нажала на какой-то рычажок.