|
Жак вытащил затычку из матраса, и пот стек в сетку. Тело стало медленно опускаться и наконец снова оказалось на разгоряченной простыне - от нее с лошадиной силой валил пар. Постель была липкой от пота, и Жак скользил в ней, тщетно пытаясь приподняться и опереться на промокшую насквозь подушку. В голове снова что-то глухо задрожало, и мельничные жернова принялись перемалывать мелкие частички, разлетавшиеся по полости между мозгом и черепом. Он поднес руки к голове и осторожно ощупал ее. Пальцы скользнули от затылка к раздавшемуся темени, коснулись лба, пробежали по кромке глазных орбит и спустились к скулам, легко прогибавшимся под нажимом. Жаку Тежардену всегда хотелось знать точную форму своего черепа. Ведь среди черепов попадаются такие пропорциональные, с таким идеальным профилем и так изящно закругленные! В прошлом году, когда он болел, он заказал рентгеновский снимок, и все женщины, которым он его показывал, быстро становились его любовницами. Шишка на затылке и вздутие на темени сильно тревожили его. Может быть, виной всему гнус фистула? Он снова потрогал затылок, исследовал соединение черепа с шеей и нашел, что чашечка позвонка поворачивается без шума, но с трудом. Он глубоко вздохнул и беспомощно уронил руки, поерзал на постели, чтобы устроить себе уютное гнездышко в соленой корке пота, пока она еще не совсем затвердела. Двигаться приходилось осторожно, потому, что стоило ему повернуться на правый бок, как весь пот устремлялся на правую сторону сетки, кровать наклонялась, и он чуть не падал. А когда он поворачивался на левый, кровать и вовсе опрокидывалась на спинку, так что сосед снизу стучал в потолок бараньей ручкой, запах которой просачивался сквозь половицы и кружил голову Тежардену. И вообще ему не хотелось разливать пот по полу. Булочник из соседней лавки давал ему за него хорошую цену, он разливал пот по бутылкам с этикетками "Пот лица", и люди покупали его, чтобы поливать свой насущный, горелый, полученный по карточкам хлеб.
"Я уже меньше кашляю", - подумал он. Грудь дышала легко, легкие не хрипели. Он осторожно протянул руку, взял со стула свою гнус фистулу и положил ее на постель рядом собой. Потом он снова поднес руки к голове, и его пальцы скользнули от затылка к раздавшемуся темени, коснулись лба и пробежали по кромке глазных орбит. IV - Здесь одиннадцать литров, - сообщил булочник. - Несколько литров пропало, - извинился Тежарден. - Сетка не слишком герметична. - Пот не очень чистый, - прибавил булочник, - правильнее было бы считать, что тут всего десять литров. - Но вы же продадите одиннадцать, - сказал Жак. - Разумеется, - сказал булочник, - но моя совесть пострадает. Или, по-вашему, это ничего не стоит? - Мне нужны деньги, - сказал Жак. - Я уже, три дня не выступаю. - Мне самому не хватает, - сказал булочник. - У меня автомобиль в тридцать девять лошадиных сил, который дорого обходится, да слуги, которые меня разоряют. - Сколько же вы дадите? - спросил Жак. - Господи! - сказал булочник. - Я заплачу вам по три франка за литр, считая ваши одиннадцать литров за десять. - Прибавьте еще чуть-чуть, - сказал Жак. - Это так мало. - Ладно! - сказал булочник. - Берите тридцать три франка, но это вымогательство. - Давайте, - сказал Жак. Булочник достал из бумажника шесть купюр по семь франков. - Верните девять франков сдачи, - сказал он. - У меня только десять, - сказал Жак. - Отлично, - сказал булочник. Он положил деньги в карман, взял ведро с потом и повернулся к двери. - Постарайтесь набрать еще, - сказал он. - Нет, - сказал Жак. - У меня уже нет температуры. - Жаль, - сказал булочник и вышел. Жак поднес руки к голове и снова стал ощупывать деформированные кости. Попробовал приподнять голову руки - его интересовал точный вес, - но не смог, что ж, придется отложить это до тех пор, пока он не выздоровеет, и потом, все равно мешает шея. |
