– Трофим Иваныч! – позвал он.

– Я здесь… – глухо проговорил Воронин.

Профессор стоял рядом с ним и тоже смотрел на «Шилку». Смотрел с тоской и отчаянием.

– Что с вами, Трофим Иваныч? – встревожился Георгий.

– С нами, Гоша! – страдающим голосом сказал Воронин. – С нами! Эта ваша «Шилка» гнила здесь двести лет! Понимаете?

– Н-нет…

– Легенные помехи, будь они неладны! Я предупреждал этих верных ленинцев, чтоб им всем ни дна, ни покрышки! Легенные ускорения, Гоша… Легенные ускорения!

– Объясните толком, Трофим Иваныч! – начал сердиться Кузьмичев.

– Легенные – значит произвольно меняющиеся, – попытался растолковать суть явления профессор. – При легенных помехах неизбежны чрезвычайно сильные искажения масштабов времени. Мы с ними столкнулись в пору первых запусков. Спускали с вертолета, на тросе, клетки с собаками – прямо в устье гиперканала, и вынимали. Рекс выбрался здоровым, голодным только, а вот Барсик… Клетка его насквозь проржавела, а от собаки только кости остались да клочки полуистлевшей шкуры… Короче говоря, смысл вот в чем: обе клетки мы опускали буквально на секунду, но если для Рекса пребывание здесь, – профессор обвел рукой оранжево-красные заросли, – длилось сутки или двое, то Барс провел тут два века… Рексу вот повезло, но как, почему? Мы не знаем! Мы были должны, обязаны все это исследовать, прежде чем соваться самим, но этим… – профессор сдержался и не выматерился. – Приспичило отметить ноябрьские! Ну что ты будешь делать…

Георгий медленно осознавал происшедшее.

– Так какой сейчас год? – проговорил он.

Воронин пожал плечами.

– Затрудняюсь сказать…

– Ну хоть приблизительно!

– М-м-м… Где-то… Две тысячи двухсотый, плюс-минус пятьдесят лет.

– Следовательно, – измолвил Марк, – мы больше никогда не вернемся? Что ж, каждый человек имеет свои неприятности…

– Почему не вернемся? – сказал Кузьмичев. – Вернемся… Только какова будет та Земля и та страна, которые мы покинули, вот вопрос.

– Здорово, ребята! – звонко шлепнул по броне Раджабов. – В коммунизме побываем, в будущем!

Воронин тихо заплакал, стряхивая слезы под шлемом.

Десантники завздыхали, неловко топчась по броне.

– Та вы не журитэсь, прохвессор, – ласково пробасил сверхсрочник Шулейко. – Прорвэмся!

– Куда мы денемся… – вздохнул Кузьмичев и полез на броню. – Поехали, Раджабов, поищем еще грузы…

                                                                                                                                                * * *

Двумя часами позже они сыскали в джунглях ржавый остов БМД-1 и пирамиду из рассыпавшихся бочек с солярой.