— Тысяча демонов! — вскрикнул молодой человек, голосом, который трудно передать словами, — ведь это он! Это убийца!

Действительно, левая рука этого негодяя, лежавшая на виду на груди, не имела двух крайних пальцев.

— Да, это он! — с глухою яростью подтвердил дон Лоп, — наконец-то, он в наших руках!

— И теперь он уже не уйдет от нас! — продолжал дон Рафаэль, нервно пожимая руку брата.

— Что же нам теперь делать? — спросил дон Лоп.

— Не беспокойся более о нем, это уже теперь мое дело! Его бросят теперь так, как он есть, связанного, в одну из артиллерийских повозок, а затем, после сражения, мы с тобой посмотрим, что нам делать. Двое из моих людей, в которых я вполне уверен, не отойдут от него ни на шаг.

— Смотри, чтобы он не сбежал! А давно ли он спит?

— Не более, чем полчаса!

— А когда должен проснуться?

— Через двадцать четыре часа!

— Ну, в таком случае тебе нечего беспокоиться. Часа через четыре, самое большее пять, мы будем полными хозяевами своего времени, а теперь нам следует спешить, потому что нас ждут!

Взглянув еще раз на убийцу их отца, оба брата крупными шагами вернулись к своим отрядам.

Пока командиры занимались своими частными делами, офицеры того и другого отряда не теряли время. Артиллеристы приводили в порядок и заряжали орудия; последние были совершенно новые и прекрасные во всех отношениях, и только что прибыли вместе с последним подкреплением, присланным из Испании, так что ни разу еще не употреблялись в дело.

Триста человек из партиды дона Рафаэля обменяли свои кивера на шляпы матадоров, припрятав свои в переметные сумки, чтобы в известный момент иметь возможность опять надеть свои, сбросив чужие.

Спящих бандитов Эль-Фрейля побросали в пустые артиллерийские повозки и крепко на крепко замкнули над ними крышки этих фургонов. Arrieros, т. е. арьергард готовился препроводить их в лагерь мексиканцев.

Один из офицеров дона Лопа, человек очень преданный и весьма смышленый, имевший кое-какое сходство с доном Хуаном Педрозо, облекся в монашескую рясу мнимого Эль-Фрейля и готовился принять командование над переодетой в шляпы матадоров партидой.

Осталось еще позаботиться о самом убийце.

Двое солдат подняли его на руки, бросили в один из фургонов, и согласно строжайшему приказу своего начальника, став на обе стороны фургона, должны были ни на шаг не отступать от него.

Убедившись, что все в надлежащем порядке, дон Рафаэль обратился с несколькими теплыми, прочувственными словами к своим офицерам и солдатам, затем, пожав еще раз руку брата, стал во главе остальных пятисот человек своей партиды и, повернув коня, покинул поляну.

Первая часть задуманного им плана была уже выполнена, теперь оставалась вторая, — несравненно более трудная.

Атака должна была начаться в пять часов утра, т. е. за час до восхода солнца.

Теперь молодому полковнику оставалось лишь присоединиться со своими людьми к подкреплению, присланному ему главнокомандующим, и выждав сигнал орудий дона Лопа, атаковать врага разом с трех сторон. А дон Лоп взялся произвести переполох в испанском лагере.

Мы оставим на время дона Рафаэля с его людьми, а проследим за доном Лопом, на которого возлагалась труднейшая, важнейшая и вместе с тем опаснейшая часть задуманного плана.

От него требовалась в этом деле неслыханная смелость и ловкость.

Когда фургоны, увозившие жандармов, скрылись во мраке леса, дон Лоп стал готовиться к дальнейшему движению вперед.

Войска, которыми он располагал, были разделены им на две отдельные партиды и размещены таким образом, что как будто обоз все еще находился в руках испанцев, в этом заключалось самое главное.