Чужой человек, увидев их рядом, ни за что не предположил бы, что эти двое связаны кровным родством. Объединяли братьев только высокий рост, широкие плечи и жилистая конституция. Все, на этом сходство заканчивалось. Руслан являлся привлекательным брюнетом с резкими, но тонкими чертами лица и замечательным галльским носом.

А Макс… Его высокая худощавая фигура была ужасающе нескладной, и этого не мог скрыть ни один из его знаменитых костюмов. Волосы густые, пшеничного цвета, пожалуй, хороши, но слишком безукоризненная прическа убивала всю их прелесть. Создатель наградил Макса лицом треугольной формы, с острым подбородком, удивительно длинным носом и серыми, слегка раскосыми глазами, и черты эти настолько не гармонировали друг с другом, что казались смелым экспериментом Бога. Будто устав от однообразия симпатичных лиц, тот взял и прикинул: а если так?

Из за глубоких носогубных складок братец казался суровым и мрачным человеком, но ушные раковины, поставленные перпендикулярно к голове, и длинная тонкая шея делали из него вечного подростка.

Бедняга Макс был очень некрасив, но это была некрасивость уникальная, притягивающая взгляд. Как картина Пикассо среди рождественских открыток. Надо сказать, что улыбался двоюродный брат редко, еще реже смеялся, и в такие моменты его лицо действительно становилось хаотичным нагромождением ломаных линий.

– Еще раз прими мои соболезнования, – сказал Макс, закончив распаковываться и в растерянности глядя на свой чемодан, не зная, куда его пристроить.

– Спасибо, – кивнул Руслан, сделав подобающую мину, – давай свой сундук на колесах, я поставлю его в кладовке.

(Не слишком далеко, добавил он мысленно.)

– Подожди минуту, График, – Макс придержал его за локоть, и Руслан невольно улыбнулся, услышав свое детское прозвище, – я хотел бы сразу обсудить с тобой один деликатный момент, чтобы позже у тебя не создалось впечатление, будто я наблюдал за тобой, как профессионал.

Руслан пожал плечами – мол, давай.

– Я мог бы поработать с тобой, если хочешь.

– Не хочу!

– Пожалуйста, подумай над моим предложением. Я хороший специалист в своей области и мог бы помочь тебе справиться…

– Я справляюсь, как ты видишь! – перебил Руслан.

– Внешне да! Но ты долгое время находился в психотравмирующей ситуации, и я был бы рад помочь тебе преодолеть последствия. Мы не настолько близкие друзья, чтобы это помешало мне видеть в тебе пациента, а тебе во мне – врача.

– Спасибо, обойдусь. Знаю я вас, психиатров! Начинается все с желания исследовать запутанные лабиринты человеческой души, а в итоге аминазин и мягкая фиксация.

Макс покачал головой и заметил, что брат путает психиатрию с психотерапией, собственно, негативное отношение к последней и есть причина всех несчастий нашего народа. На Западе, мол, совершенно здоровые люди ходят на терапию при каждом удобном случае, а у нас все общество состоит из невротиков и психопатов, которые не обратятся за психотерапевтической помощью даже под дулом пистолета.

– Стало быть, я невротик. Или психопат, это как тебе больше нравится. Если вообще есть какая то разница, – буркнул Руслан.

Макс наставительно поднял палец:

– Разница принципиальная! Невротик мучает себя самого, а психопат всех окружающих.

Руслан молча подхватил пустой чемодан и понес в кладовку. При всех своих аристократических манерах Макс никогда не страдал излишней тактичностью. Не успел приехать, сразу с порога: психиатра вызывали? Мог бы сообразить, что у Руслана теперь, после многолетней жизни с душевнобольной женой, аллергия на само это слово!

Когда Оля заболела, братец был еще молодым специалистом, и помощь его заключалась в том, что он связывал Руслана с корифеями. А теперь профессионально вырос, окреп и нацелился на руслановский мозг, едва распаковав свои дурацкие манатки!

Кладовку давно не разбирали, в ней скопилось огромное количество очень нужных вещей, которыми никто и никогда не пользовался, так что пришлось изрядно постараться, чтобы втиснуть туда еще и Максов чемодан.