– Послушайте, Кавинант! Вы в своем уме? Она ожидала, что он отступит. Но этот мужчина обладал ресурсами, о которых она ничего не знала. Он выдержал ее взгляд, и выражение его лица, просветленное каким-то внутренним убеждением, заставило Линден осознать свою собственную моральную скудость. Кавинант печально отвернулся – но не потому, что был смущен или признал поражение.

Нет, он отвернулся, чтобы не смущать ее превосходством своего знания.

– Мне жаль, что вы не понимаете, – прошептал он, не поворачивая головы. – Истина обретается вместе с опытом. Вы просто не подготовлены к встрече с такой проблемой.

– Ах вот как! – воскликнула она, не в силах больше сдерживать раздражение. – Могу признать, что впервые вижу такого самонадеянного человека. Вы стоите, болтаете вопиющий вздор, а когда я задаю какой-нибудь вопрос, говорите, что мне не хватает опыта и мозгов. Прекрасная отговорка, но вы не видите бревна в своем глазу…

– Доктор Эвери! – Его голос стал тихим и тревожным. – Я и словом не обмолвился о ваших мозгах.

Но Линден не желала слушать оправданий. Ее язвительность вырвалась на свободу и превратилась в кипящую кислоту.

– Вы страдаете классической паранойей, мистер Кавинант. Вам кажется, что каждый, кто опровергает вас, либо слаб на голову, либо недостоин вашего общества. Этот случай описан во всех учебниках.

В порыве безрассудной ярости она повернулась на каблуках и зашагала к двери, убегая от него и в то же время сопротивляясь собственной трусости. Кавинант попытался удержать ее за руку, но Линден начала вырываться с таким отчаянием и бешенством, словно он был насильником или бандитом.

Кавинант отступил. Его руки упали. Ладони подергивались, как будто он хотел сложить их в жесте мольбы. Лицо омрачилось от невыразимого сожаления. Линден интуитивно понимала, что могла спросить его в этот миг о чем угодно и он дал бы ей честный ответ.

– Простите меня, – прошептал Кавинант. – Вы попали в тяжелое положение, и мне, очевидно, не удастся облегчить ваш выбор. Но клянусь вам, я знаю, что делаю. Постарайтесь учесть это, когда будете принимать окончательное решение.

Язвительный ответ, который вертелся на ее губах, через секунду обтрепался по краям, и Линден проглотила его горькие остатки. Ее душила злоба – злоба на себя, потому что Кавинант еще раз показал ей, как сильно она ошибалась. Подавив унылый стон, Линден повернулась к нему, чтобы извиниться. Но он заслуживал чего-то большего, чем извинения. Не в силах взглянуть ему в глаза, она осторожно сказала:

– Позвольте мне немного подумать. Обещаю не предпринимать никаких действий до тех пор, пока еще раз не побеседую с вами.

После этого Линден покинула дом Кавинанта, откровенно убежав от настойчивости его непонятных убеждений. Руки предательски дрожали, когда она открывала дверь машины и вставляла ключ в замок зажигания. Болезненный привкус неудачи преследовал ее всю дорогу, пока она в конце концов не вернулась в свою новую, еще не обжитую квартиру.

В тот миг ей хотелось покоя и уюта. Но грязные стены смотрели на нее пустым недружелюбным взором, а ободранные доски пола визжали под ногами, как жертвы инквизиторских пыток. Всего лишь день назад это не смутило бы Линден. Она привыкла к подобному жилью. Профессия врача приучила ее к лишениям и отсутствию удобств. Однако теперь, впервые после смерти отца, ей захотелось покоя – уюта и покоя. Она устала от мира, где все было чужим.

Не имея другой альтернативы, Линден отправилась в постель.

Напряженные мышцы и сырые простыни не давали уснуть. Она долго ворочалась с боку на бок, пока наконец не провалилась в сон, наполненный потом и страхом горячей ночи.