|
А отчего же не отсидеть семь лет, даже в нашей тюрьме, если есть возможность украсть миллион? Только покажи, где он лежит! Стадо ломанется, от желающих отбоя не будет. А надо сделать такую систему наказаний, чтоб на машине, перевозящей деньги, можно было плакат вывешивать: «Тут лежит миллион». И чтоб ни одна зараза не позарилась! – Ну это ты уже хватил через край! – выходя на набережную, улыбнулся Владислав Петрович. – Желающие все равно найдутся. Некоторых не сильно останавливает и высшая мера наказания. – Вот их и вешать… Очень даже удобно. Хорошо, когда найдутся желающие повеситься при большом скоплении народа и под музыку. Другим неповадно будет. Веришь? – Да уж, похоже на правду… – Следователь уже явно настроился на шутливый лад. – Хочешь мороженого? – Ну, если развесного, тогда с удовольствием. В стаканчиках я не терплю. – Саша быстро заводился, но так же быстро умел отходить. – Пойдем в «Островок», а? Там мороженое подают с клубникой и киви, очень даже съедобно. Только если ты угощаешь, я бабок ни гроша не взял. – Вот захребетник… – рассмеялся Владислав Петрович. – Пойдем, пойдем. Народу на набережной было полно. Торговцы летними сувенирами наперебой предлагали с лотков лакированные ракушки, засушенных крабиков и самые разные безделушки из местных пород дерева. Покупали у них не много, но толпились изрядно, а вот к веселому горластому фотографу с обезьянкой стояла приличная очередь из желающих запечатлеться на фоне ласкового южного моря. Фотограф в шортах, шляпе и рубахе с яркими разводами работал споро, не уставал отпускать безобидные шуточки, создавая по-настоящему летнее настроение. Над морем трепетали паруса прогулочных яхт, дул несильный, но устойчивый бризовый ветер, а солнце уже не казалось таким злым и безжалостным. Почти у самой воды, словно диковинные исполинские грибы, пестрели зонтики прибрежных кафе и ресторанчиков, яркой белизной новенькой пластмассы выделялись столы и стулья. Все чистенькое, словно игрушечное. Едва уловимо пахло морской солью и прелыми водорослями. Вниз, к морю, вела широкая лестница, и Владислав Петрович уверенно направился к ней. – Посидим минут двадцать… – довольно, как кот, сощурился он. – А то так задолбала эта жара… Поедим мороженого, а я кофе выпью. В кабинете наглотался растворимого, теперь организм просит чего-нибудь получше. – Дорогой тут кофе… – осторожно заметил Саша. – Эх… В могилу денег все равно ни копейки забрать не дадут, да и не нужны они там. – Хорошая философия! – одобрительно хмыкнул Фролов, выбирая столик поближе к воде. Эффектная длинноногая официантка смерила Сашу каким-то странным взглядом, видать, с этим приличным заведением его футболка, штаны и шлепанцы гармонировали не очень. – Пива? – чуть скривившись, спросила она. Грудь у нее выпирала так, что на белой сорочке, казалось, вот-вот сорвет пуговицы, они визгливыми рикошетами ударят в стол и улетят далеко в море. Черная юбка кончалась чуть выше, чем начинаются ноги, а волосы походили на гриву матерого льва. – Два мороженых с клубникой и один кофе, – с легкой издевкой ответил Владислав Петрович, уложив на стол свою папку. – Кроме клубники не забудьте положить киви и ананас. Саня, хочешь вина? – На шару? – Фролов нарочито осклабился, вызвав у официантки легкое содрогание. – Я ж тебе говорю! – поддержал его манеру следователь. |
