— Она шамая.

— А! Так это ж не Шаба, а Саба, — с притворным облегчением сказал ростовщик. — Просто я тебя неправильно понял. Все верно, у меня эта лисица. Долго я за ней охотился, а уж как обрадовался, когда поймал… Большие у меня к ней претензии. Но уж коли и Пузу она понадобилась, буду счастлив оказать ему услугу. Передай его светлости, что Губар с искренним удовольствием…

— Хватит болтать! — грубо перебил посланник. — Веди шуда девку.

Когда Конан, решивший побывать у Пуза, исчез за дверью кельи, Пролаза занялся реставрацией статуэтки. Но вскоре пришлось покинуть храм кадуцеев, чтобы заглянуть в ближайшую гончарную мастерскую, узнать у хозяина, чем лучше всего склеить разбитую каменную статуэтку, и тут же украсть пригоршню вязкой серой массы. Сразу после этого он вернулся в комнату Сабы, и вскоре перед ним стоял починенный идол с вилайетского острова. Обломки были состыкованы вкривь и вкось, вместо правого глаза блестела красная бусина, на туловище засыхали потеки клея. Но Пролаза был вполне доволен делом рук своих. Он никогда не замечал у себя задатков скульптора.

— Ну что, добился своего? — обратился Пролаза к изваянию. — Теперь дело за малым. — Вор прислушался к себе, но голос Ониксового в голове не звучал. — Интересно, чего ты ждешь? Так долго ныл, упрашивал, чтобы мы тебе вернули распрекрасное тело. Вот оно, полезай!

Ответом было молчание.

«А что, если он вообще про меня забыл? — подумал Пролаза. — Или даже подох? Интересно, может ли бог умереть?»

— Эй, ты, пугало каменное! Тишина.

— Куда подевался, урод?

«Похоже, ему и впрямь не до меня, — сделал утешительный вывод Пролаза. — А раз ему не до меня, то и мне не до него».

Немедиец воспрянул духом — впервые за несколько дней случилось что-то хорошее. Его взгляд рассеянно скользнул по комнате и остановился на ониксовой фигурке. «А ведь за нее можно выручить неплохие деньги. Если всего за треть идола Леивон меня озолотил, то за целого…»

У Пролазы глаза зажглись алчностью. «Конечно, есть небольшое «но» — статуэтка не совсем моя. Но если хорошенько спрятаться… Да и вообще с такими деньжищами запросто можно перебраться в другой город. В Аренджун, например. Зажить по-честному, лавку открыть…» Впервые идея оставить воровской промысел не показалась Пролазе абсурдной.

«О, Бел! Что это со мной? Никак, старею? А может, просто устал прятаться и дрожать за свою шкуру? Кто позаботится о воре, если не он сам? Конану хорошо, у него вон какая силища, женщины, точно мухи липнут, удача — как мать родная, да и на что ему этот идол? Скоро он о нем забудет, другие дела появятся».

Так успокаивал себя Пролаза, но в глубине души испытывал стыд, не говоря уже о боязни быть пойманным. Но в конце концов соблазн победил, и немедиец начал собираться в дорогу. Бережно завернул статуэтку в юбку Сабы, положил в холщовый мешок, туда же сунул немного еды, кое-что заботливо оставив для Конана. Уже без зазрения совести побросал в мешок Сабины побрякушки. Поделом ей, будет знать, как друзей обворовывать! Помнится, где-то здесь стояла деревянная фигурка бога воров Бела. Пролаза давно положил на нее глаз, и сейчас она бы вполне пригодилась — как талисман. Но Бел точно в воду канул. «Ну и ладно, — махнул рукой Пролаза. — Налегке приятней путешествовать». Глянув напоследок в зеркало и показав язык своему узкому лицу с острым маленьким носом и бегающими глазами, Пролаза поспешил к выходу.

Полночь застала его в нищем юго-восточном квартале, где жилые постройки перемежались со старыми и новыми кладбищами для бедняков.