Изменить размер шрифта - +

Рядом росла гора монет и купюр — большая, блестящая и красивая. Богато одетый господин пьяным шагом вышел вон, проклиная всех и вся, а зеленоглазая брюнетка перебралась на колени Кридмура.

Баффо презрительно ухмыльнулся и сплюнул на пол.

— Я попросил бы так больше не делать, — сказал Кридмур. — Это неприлично.

Налитые кровью глаза Баффо сузились, нога начала подергиваться. Похоже, он не спал несколько суток. Пялясь в карты, он бормочет: «Старый дурак», «Шлюха» — последнее, конечно, относится к девушке. Он повторяет: «Шлюха, шлюха, шлюха!» Девица весело и звонко смеется. Кридмуру она нравится, несмотря на уродливый черный жировик на губе, и он с удовольствием обнимает ее.

 

На следующее утро, когда он проснулся в своей каюте, голова болела так невыносимо, что он подумал, что его призывают прежние хозяева. Они обычно так и заявляли о своем присутствии: болью, шумом, запахами гари и крови. Кридмур стал оправдываться, просить прощения, но в ответ не услышал ни звука и вскоре понял, что это просто похмелье.

Судно накренилось. Девица рядом на койке сжалась в комок, ее рука с нежным темным пушком легла на его исполосованную шрамами грудь. Зеленые глаза смотрели с любопытством, и Кридмур понадеялся, что ничего не высказал вслух.

 

Он провел целый день на палубе, читая в шезлонге любовный роман. Надвинув шляпу на глаза, грелся на солнце, точно старый аллигатор. Река белела позади и сверкала синим впереди; выжженные солнцем широкие бурые равнины окаймлялись вдали темными соснами и голубыми горами. Несколько деревень и ни единого города. Ни следа Линии — пока еще ни следа. Подернутое дымкой пустое пространство, необитаемая земля, огромная и неуловимо прекрасная, еще не тронутая, не вытворенная из чьей-либо мечты или кошмара.

Он не обедал. Иногда просто забывал об этом.

Чья-то тень упала на него, и он проснулся. Рыжую дымку вечернего солнца закрыла фигура девицы. Та выглядела нервной и бледной, и Кридмур успел забыть, что в ней нашел. Он даже имени ее не помнил.

— Джон, я тут подумала...

Джон — его настоящее имя. Он не помнил, чтобы сообщал его девице, но в последнее время не просыхал и ручаться не мог. По правде говоря, он не понимал, какое право она имеет так к нему обращаться. Кридмур нахмурился.

— Судно останавливается в Эреле, — продолжила она. — А оттуда, если на север, недалеко до Китона и даже до Джаспера. Там можно подработать на сцене, а все говорят, что я довольно мила. И знаю, у тебя есть деньги. Не знаю, откуда ты их берешь, но вижу, что это не твоя постоянная работа. И еще ты умен — умнее всех здешних парней. Я вот о чем: если хочешь, поедем вместе...

— Я не собираюсь ни в Китон, ни в Джаспер.

— Куда угодно. Мне надоело работать на судне. Джон, я хочу увидеть мир!

— Мир — чертовски отвратительное место. Лучше этой посудины ничего нет.

Он снова надвинул шляпу на глаза, чтобы не видеть ее обиженного лица.

Как только расстроенная девица ушла, Кридмур вернулся к роману. Он чувствовал, что там все закончится хеппи-эндом, хотя в подобный финал и не верилось, хоть убей.

В шезлонге он задремал. Проснулся под вечер, встревоженный далеким воем птицелетов. Все мышцы его стареющего тела напряглись, во рту появился кислый привкус страха. Он не двинулся с места, лишь чуть приподнял шляпу, чтоб оглядеть алеющее вечернее небо. Вскоре в нескольких милях вдали показалось шесть черных точек, летевших строем высоко над равнинами. Передовой дозор Линии. Они чадили, перечеркивая небо черными полосами. Вой перешел в гул, а когда дозорные пролетали над головой — в стрекот железных крыльев. Кридмур невозмутимо надвинул шляпу на глаза. Гул затих, и он снова расслабился.

Ел он один в каюте, зубами отдирая от кости куски вареного мяса.

Быстрый переход