Николь села рядом с ней.

— Нет, это не так. Ты выплакала себе все глаза.

— Тссс, — утихомирила ее Шайлин, оглядываясь, чтобы убедиться, что все остальные все еще спят. — Я в п-порядке.

Николь подвинулась к ней ближе, так что их плечи соприкоснулись, и прошептала.

— Все нормально. Они не услышат. Расскажи мне, что случилось.

Шайлин снова вытерла глаза, а затем тихо заговорила.

— Я думаю, что все испортила своим Зрением.

— Эй, ты хорошо используешь свое Зрение. Ты видела, что я изменилась, — Николь улыбнулась ей. — Ты должна больше себе доверять.

— Я должна усвоить, когда открывать свой дурацкий рот, а когда держать свой дурацкий рот на замке, — сказала Шайлин. Она порылась в сумочке, нашла скомканный носовой платок и высморкалась.

— Ты не дура.

— Если бы ты знала, что Танатос собирается приказать Калоне отрубить Далласу голову, ты бы сказала что-нибудь?

Николь поморщилась.

— Ты не можешь меня об этом просить. Я не объективна насчет Далласа.

— Ты все еще в него влюблена?

Николь быстро помотала головой.

— Нет, тут дело вот в чем. Я никогда не любила его, и я знала, насколько опасным он был. Поэтому я не могу быть объективной насчет его смерти.

Слушая ее, Шайлин икнула и тихо всхлипнула. Николь обняла ее.

— Если ты расстроена из-за того, что случилось с Далласом, не стоит.

— Это не только из-за него, хотя это и было плохо. Я разговаривала с Афродитой о чужих цветах, а не должна была.

— Но Афродита — тоже Пророчица. Она где-то не слишком добрая и чокнутая, но все же Пророчица. Я думаю, что это нормально — одной Пророчице разговаривать с другой о таких вещах, как твое Истинное зрение.

— Вот и я тоже так думала. Теперь я не так уверена. Я бы хотела точно знать, как поступать правильно.

— Я думаю, что во многих ситуациях нет одного точного ответа, как поступить правильно.

Шайлин посмотрела на Николь.

— Ты очень умная.

— Нет, я просто наделала тонну ошибок. — Николь улыбнулась ей. — Но одной я прямо сейчас не совершила. Я сделала так, чтобы ты перестала плакать.

Улыбка Шайлин была неуверенной.

— Я поняла, что ты сделала. Спасибо. И, кстати, твои цвета действительно стали хорошими.

— Вот и смотри, если ты думаешь, что у меня хорошие цвета, это доказывает, что ты — великая Пророчица.

Шайлин улыбнулась Николь, когда недолетка наклонилась и медленно, осторожно, поцеловала ее в губы. Когда Шайлин замерла, и ее глаза шокированно расширились, Николь отодвинулась от нее и быстро убрала руку с ее плеча.

— Мне очень жаль, — прошептала Николь. Даже в темноте подвала, Шайлин могла видеть, что щеки Николь покраснели. — Не знаю, почему я это сделала. Мне очень жаль, — повторила она.

Шайлин продолжала смотреть на нее, видя мягкую красоту ее цветов и ощущая мягкое, обволакивающее тепло ее губ.

— Не извиняйся. Не надо, — Потом она обняла Николь за тонкую талию, положила голову ей на плечо и спросила: — Ты останешься со мной и поддержишь меня?

Рука Николь скользнула ей на плечо.

— Шайлин, милая, я останусь с тобой навсегда, если ты этого захочешь.

Глава 20

Калона стоял у входа в подвал и ждал Аурокса, думая о том, что парень может задержаться так, как Зои отправилась искать его, когда он ощутил знакомое зудящее чувство.

— Эреб… — проворчал Калона.