Данил Корецкий. РасписнойЗнаки «Волка» - 2
Часть I В тюремном зазеркалье
Глава 1 Побег из-под стражи
Колесо у автозака отвалилось в самый неподходящий момент – при повороте на крутом обрыве к глубокому синему озеру, дающему название небольшому городку, раскинувшемуся на противоположном берегу. Шестьдесят тысяч жителей, механический завод и макаронная фабрика, густые леса вокруг, чистый воздух, живописные озера… На крупномасштабных картах общего назначения он не значился, но в специфических сферах был хорошо известен. Известность захолустному городишке придавала синеозерская транзитно-пересыльная тюрьма, построенная еще в прошлом веке: через нее шли все этапы на уральский куст исправительно-трудовых колоний строгого и особого режима. Потерпевший аварию спецавтомобиль вез от железнодорожной станции очередную партию особо опасных осужденных, и когда он круто повернул по неровной грунтовой дороге, раздался противный хруст лопнувшего железа, удар, машину резко занесло, вынося прямо на обрыв… Медленно, как при замедленной съемке, она накренилась на правый борт, миновала критическую точку и перевернулась, после чего уже быстро покатилась под откос, вздымая облако пыли и противоестественно мелькая тремя колесами и ржавым облупившимся днищем с прогорелой в нескольких местах выхлопной трубой. Внизу холодно блестела ровная синяя гладь, под которой ждала добычу семиметровая водная толща. Болтавшийся в кабине рядом с водителем начкар сквозь мелькание серого неба и поросшей сочной зеленой травой земли разобрался в ситуации, умудрился открыть дверь и выпрыгнул, но тут же был раздавлен грубо склепанным стальным кузовом. Автозак врезался в тоненькую березку, с треском сломал ее, наткнулся на несколько деревьев потолще, которые, спружинив, погасили инерцию, и, лежа на боку, остановился у самой кромки каменистого берега. В наступившей тишине слышался шорох сползающих камешков, бульканье выливающейся жидкости да чьи-то стоны. Остро запахло бензином. – Открывай, слышь, открывай, щас рванет! – приглушенно прорвался сквозь стальной борт истошный крик. – В натуре, вы чего, оборзели? Выпускайте, а то сгорим на х…! – Менты поганые, рожи мусорские! Контуженый сержант-водитель с трудом выбрался из кабины и, держась за голову, закружился на одном месте. – Товарищ лейтенант! – хрипло выкрикнул он. – Где вы? – Открывай! Открывай! – Мосластые кулаки замолотили изнутри по глухо загудевшей железной обшивке. – Товарищ лейтенант! – Водитель остановился и осмотрелся. Взгляд его постепенно обретал осмысленность, он увидел беспомощно перевернутую форменную фуражку, а потом и самого начальника конвоя. – Товарищ лейтенант!! Я сейчас! Хромая и морщась, сержант подковылял к командиру и беспомощно уронил руки: сквозь черный от крови мундир торчали белые обломки ребер. Автозак издал скребущий звук и съехал на двадцать сантиметров ближе к воде. – Сидеть тихо там, потопнете, как щенки! – Сержанту показалось, что он, как обычно, рыкнул на бунтующих зэков, но на самом деле получился не рык, а тихий сип. – Открывай быстрей, Федун, – вдруг подал голос внутренний конвоир, и сержант запоздало вспомнил о товарищах, запертых в вонючем чреве арестантского фургона. – Ща, ребятки, ща, – он суетливо зазвенел ключами. – Вы как там, целы? – Володька сильно зашибся, – ответил тот же голос. – Его в больницу надо. Чего ты там возишься? – Да вот тут одна штука не выходит… Водитель пытался застопорить застывший в неустойчивом равновесии автозак стволом сломанного дерева, но сил не хватало, и он, махнув рукой, вскарабкался на исцарапанный борт, отпер замок и с трудом поднял дверь, как когда-то в родной деревне поднимал люк, ведущий в прохладный подпол. |
