Погибшую уже осмотрели, сфотографировали и унесли в мешке. Бенц успел бросить на нее взгляд, и его чуть не стошнило. Почти двадцать лет он служил в полиции и повидал всякое, но то, что сделали с этой женщиной, было гораздо страшнее.

Осталась одна пожарная машина. Несколько патрульных машин и полицейский фургон стояли под странными углами по периметру места преступления. Некоторые соседи все еще слонялись вокруг, задавая вопросы или разговаривая между собой, когда из-за гряды густых серых облаков над городом выглянуло холодное солнце. Бенц уже поговорил с полицейскими и патологоанатомом и продолжал ломать голову над тем, как, черт возьми, Оливия Бенчет могла все это предсказать.

Она попала в самую точку.

Словно сама была здесь. Бенц нашел у себя в кармане упаковку мятной жевательной резинки и вытащил одну пластинку. Что она, черт возьми, за женщина? Если ее не было в доме и она не смотрела в окно, как она могла узнать, что здесь произошло?

К нему подошел Стэн Пальяно. Его лицо было перепачкано сажей и грязью, а морщины на лбу выделялись больше, чем обычно.

– Слушай, это просто ужас какой-то, – сказал он, – хотя оно всегда так.

– Что случилось? – Бенц уже слышал рассказ одного из полицейских, но ему хотелось узнать мнение Стэна.

– Как я понимаю, сосед встал, чтобы сходить в туалет, выглянул в окно и увидел пламя. К тому времени, когда приехали пожарники, спасать дом было уже поздно. Первая машина прибыла сюда через три минуты, но к этому моменту весь дом уже был в огне. Повезло, что удалось спасти близлежащие здания. – Он показал на одноэтажные дома. Большинство из них представляли собой одинаковые двойные шотганы с декоративными опорами, четырехскатными крышами, дверью с каждой стороны и узкими окнами. – Насколько мы можем судить, пожар начался в задней части дома, в чулане, в котором была старая печь... и по какой-то причине огонь из топки стал распространяться по одному из вентиляционных ходов. Будто он двигался по какому-то медленно горящему веществу в ванную... странно. – Его темные глаза встретились со взглядом Бенца. – Но помимо этого, была жертва – прикованная, о господи. Прикованная. Это ж какому сумасшедшему ублюдку могло прийти такое в голову? – Он вытащил мятую пачку сигарет. Вытащив одну, он предложил ее Бенцу. Тому очень хотелось закурить, но он покачал головой.

– А-а, ты же бросил, да? – Стэн прикурил от зажигалки и затянулся. – Знаешь, Бетти столько лет пыталась заставить меня бросить. Вся эта белиберда, которую они слушают в школе о пассивном курении. Затем, как раз этим летом, она уронила сумочку, и, угадай, что из нее выпало? Полпачки «Мальборо-лайтс». – Он проговорил это сквозь облако дыма. – Вот тебе и на.

– Они взрослеют и начинают осознавать, что мы им лгали почти во всем, – заметил Бенц, наблюдая, как Монтойя разговаривает с людьми, собравшимися на улице. С соседями.

– Десять к одному, что жертва была молода. Ненамного старше, чем Бет Энн или Кристи, если не ошибаюсь, – произнес Стэн, и Бенц сразу же вспомнил слова Оливии Бенчет: «Вы отец, детектив Бенц... Как бы вы себя почувствовали, если бы убийца напал на вашу дочь?»

– Эй, Стэн, сюда. Не поможешь ли, а? – крикнул пожарный из машины.

– Иду, иду. – Он глубоко затянулся, затем кивнул Бенцу. – Потом еще поговорим, – сказал Стэн. – И, Рик, вот еще что...

– Да?

– Поймай этого говнюка, хорошо?

– Можешь не сомневаться. – Бенц смотрел, как Стэн бежит к машине.

Монтойя закончил разговаривать с соседями. Обходя место преступления по краю, он прошел между припаркованных машин, затем перепрыгнул через лужу.

– Что говорит наш патологоанатом? – спросил он.