У Линли было такое ощущение, будто в костях у него плавится лед.

–О чем, ради всего святого, вы говорите?

Сент-Джеймс направился к креслу.

– Это мы и пришли тебе рассказать. Но мне кажется, что нам всем не помешал бы глоток-другой бренди.

Пока Сент-Джеймс излагал добытые ими сведения о Джеффри Ринтуле, Барбара Хейверс тайком наблюдала за Линли, заранее зная, что он будет всячески выгораживать Ринтула, они ведь с ним одного поля ягоды – джентльмены… Все его аристократическое нутро сейчас проявится, побуждая Линли отрицать и факты, и предположения. Барбара и сама понимала, насколько несущественны некоторые из их фактов. Что означало одно: если Джеффри Ринтул действительно был советским агентом, – при том, что долгие годы работал не где-нибудь, в министерстве обороны! – единственный способ узнать это наверняка – «расколоть» его братца Стюарта.

В идеале им требовался доступ к компьютеру МИ-5. Если уже сам файл на Джеффри Ринтула будет помечен словом «недоступен», значит, братец Стюарта находился под каким-то следствием со стороны контрразведки. Но доступа к компьютеру у них не было, как не было и своего человека в МИ-5, который мог бы подтвердить их догадки. Нет смысла соваться даже в Особый отдел Скотленд-Ярда, ведь Ярд сам и подвиг лорда Стинхерста на все эти сказки относительно причин смерти своего брата. Поэтому все теперь зависело от Линли: Сумеет ли он преодолеть свое предубеждение к Рису Дэвис-Джонсу, посмотреть правде в глаза. А правда была такова, что вовсе не у Дэвис-Джонса имелась весьма существенная причина избавиться от Джой Синклер. Это лорд Стинхерст взяв у своей сестры запасной ключ от комнаты Джой убил эту женщину. Ведь ее пьеса – мастерски переделанная без его ведома – вытаскивала на свет божий самые темные тайны его семьи.

– Поэтому как только Стинхерст услышал имя «Вассалл», он сразу понял, о чем пойдет речь в обновленном варианте пьесы, – заключил Сент-Джеймс. – Да ты сам посмотри, какая у Джеффри Ринтула биография… Самая подходящая для Советов кандидатура. Учился в Кембридже в тридцатые годы. Мы же знаем, что в то время Советы вербовали себе агентов как бешеные. Ринтул изучал экономику, что, без сомнения, сделало его еще более восприимчивым ко всем этим вывертам Маркса. А вспомни его поведение во время войны. Попросил назначения на Балканы, что обеспечивало ему контакты с русскими. Я нисколько не удивлюсь, узнав, что на Балканах был и его хозяин. Наверняка именно тогда он получил самую важную инструкцию: проникнуть в министерство обороны. Одному богу ведомо, сколько секретных сведений он передал Советам за эти годы.

Когда Сент-Джеймс закончил говорить, никто не произнес ни слова, все смотрели на Линли. Уселись они – как по уговору – прямо под портретом седьмого графа Ашертона. И под их пытливыми взглядами Линли поднял глаза на лицо своего отца, словно нуждаясь в совете. Лицо самого Линли было непроницаемым.

Повторите еще разок, какое сообщение Стинхерст направил Уиллингейту, – попросил он наконец.

Сент-Джеймс наклонился вперед.

– Он сказал, что всплытие вынуждает его отложить встречу с Уиллингейтом во второй раз за этот месяц. И просил звонить в Уэстербрэ, если возникнут трудности.

– Как только мы выяснили, кто такой Уиллингейт, в этом сообщении забрезжил какой-то смысл, – подхватила Барбара, жаждавшая во что бы то ни стало убедить. – Похоже, он предупредил Уиллингейта относительно Джеффри Ринтула: что второй раз выплыло наружу то, что он был агентом, а первый был в канун Нового года в шестьдесят втором году. Поэтому Уиллингейт должен был позвонить в Уэстербрэ, чтобы помочь в решении проблемы.