|
Она не потрудилась представиться, не удосужилась соблюсти хотя бы минимальные формальности знакомства. Было ясно, что она больше двенадцати часов ждала возможности задать свой вопрос и не намерена откладывать это и на минуту дольше. Тем не менее, заговорив, она не смотрела на Линли. Ее глаза – неумело подкрашеные тенями странного оттенка – цвета морской волны – лишь скользнули по его лицу и с этого момента были устремлены исключительно на стену, словно она обращалась к висевшей там картине.
– Ожерелье у вас? – спросила она натянуто. – Прошу прощения? Руки Элизабет неестественно развернулись – ладонями вверх. – Жемчужное ожерелье моей тети. Вчера вечером я отдала его Джой. Оно у нее в комнате? В группке у камина раздалось какое-то бормотание, после чего Франческа Джеррард поднялась и, подойдя к Элизабет, взяла ее за локоть, намереваясь увести назад, к остальным. На полицейских она не смотрела. – Все в порядке, Элизабет, – бормотала она. – В самом деле. Все в порядке. Элизабет вырвалась. – Ничего не в порядке, тетя Франчи. Я же не хотела отдавать его Джой. Я знала, что это не поможет. И теперь, когда она умерла, я хочу получить его обратно. – Она по-прежнему ни на кого не смотрела. Глаза у нее были покрасневшие, что еще больше подчеркивалось зеленоватыми тенями. Линли посмотрел на Сент-Джеймса: – В комнате был жемчуг? Тот покачал головой. – Но я отнесла ей ожерелье. Ее еще не было в комнате. Она пошла… Тогда я попросила его… – Элизабет умолкла, ее лицо подергивалось. Она поискала взглядом и остановилась на Джереми Винни. – Вы не отдали ей его, да? Вы пообещали отдать, но не сделали этого. Куда вы подевали ожерелье? Винни не донес до рта джин с тоником. Его пальцы, очень пухлые и очень волосатые, сжали стакан. Было ясно, что обвинение явилось для него полной неожиданностью. – Я? Разумеется, я его ей отдал. Не глупите. – Вы лжете! – резко выкрикнула Элизабет. – Вы сказали, что она ни с кем не хочет говорить! И положили его себе в карман! Между прочим, я слышала в вашей комнате ваш голос и ее! Я знаю, чего вы хотели! Но когда она не позволила вам это сделать, вы пошли за ней в ее комнату, верно? И от злости вы убили ее! И забрали жемчуг! При этих словах Винни очень резво вскочил, несмотря на свой вес. Он попытался оттолкнуть Дэвида Сайдема, который схватил его за руку. – Ты сушеная маленькая мегера! – взорвался он. – Ты здорово ее ревновала, вероятно, сама и убила! Шныряла тут, подслушивала под дверями. А теперь пытаешься свалить на кого-нибудь вину? – Господи Иисусе, Винни… – И что вы с ней делали? – От злости на щеках Элизабет проступили красные пятна. Губы глумливо изогнулись. – Надеялись подпитать свои творческие силы, пустив ей кровь? Или обхаживали ее, как все остальные здешние мужчины? – Элизабет! – слабо взмолилась Франческа Джеррард. – Потому что я знаю, зачем вы приехали! Я знаю, что вам надо! – Она ненормальная! – презрительно пробормотала Джоанна Эллакорт. Тут вмешалась леди Стинхерст, выпалив ей в ответ. – Да как у вас язык повернулся! Не смейте! Вы сидите здесь, как стареющая Клеопатра, которой нужны мужчины, чтобы… – Маргерит! – прогремел голос ее мужа, заставив всех испуганно умолкнуть. Напряжение сняли шаги на лестнице и в холле, и через миг в комнату вошли те, кого недосчитался Линли: сержант Хейверс, леди Хелен, Рис Дэвис-Джонс. А спустя полминуты появился и Роберт Гэбриэл. Его взгляд метнулся от застывшей группы у камина к столику с напитками, где изготовились к бою Элизабет и Винни. |
