Непенин уронил голову на руки и спрятал лицо в ладонях, а Распутин невозмутимо продолжал.

– Деловым представителем Животовского в США является Соломон Розенблюм, известный также, как офицер британской разведки Сидней Рейли. Офис, где Рейли ведёт деловые операции, находится в Нью Йорке по адресу Бродвей 120, как и American International Corporation, и Федеральный резервный банк Нью Йорка. В одном кабинете с Рейли работает некий Вайнштейн, владелец газеты «Новый мир», редактором которой является известный по 1905 году профессиональный революционер Троцкий, а в состав редколлегии входят социалисты Бухарин, Коллонтай, Урицкий, Володарский, Чудновский. В этом же здании располагается и банковская контора Вениамина Свердлова, близкого друга Розенблюма Рейли и брата другого профессионального революционера Якова Свердлова, также одного из активных боевиков революции 1905 года в Екатеринбурге…

– Гриша! Стой! – прокричала Анна, бросаясь к Непенину, голова которого бессильно упала на вагонный столик…

Глава 14

Бывших разведчиков не бывает

Страшные слова Распутина о мощи и глубине заговора, паутина которого оплела все ростки общества в России и за границей, ранили адмирала, будто гвозди, вбиваемые в голову. Он физически ощущал, как безжалостные факты разрывают плоть, превращают мысли в крутой кипяток, заливающий горючей смесью уши и глаза… Красная пелена опустилась, заслоняя пейзаж за окном. Непенин растворился в этом розовом, вязком тумане. Он взмахнул руками, и устойчивое марево вокруг стало послушно расползаться, как ветхое полотно, а за ним открылся его родной город Петербург. Во время войны адмирал так и не научился называть столицу Петроградом. Невообразимо яркий и контрастный в закатных лучах солнца, просвечивающего сквозь гюйсы и парадную расцветку боевых кораблей на рейде Невы, город лежал перед адмиралом, как на ладони. Солнечные брызги стелились по ледяному покрову, взбирались на снежные крыши и упирались в массивную темно синюю грозовую тучу, блестящую, будто полированную, неподвижно висевшую над городом Петра и флотом России. Внутри серой мглы происходило движение, её края то раздувались, то обмякали, как если бы в мешке из твердой тягучей материи барахталось невиданное, громадное существо. Вдруг самый низ, обращенный к городу, разорвался, разошёлся рваными краями в разные стороны, и с неба полился ослепительный ярко красный свет, плотный настолько, что казалось, его можно потрогать руками. Багровый столб уперся в брусчатку на Дворцовой площади, расплавил снег, мостовую, и в образовавшуюся дыру хлынула талая вода. Пурпурный протуберанец ширился, от него по земле потекли в разные стороны извилистые ручейки магмы, от которых поднимались вверх и упирались в небо багровые гейзеры. Городские улицы исчезали за полупрозрачными сполохами, как за ширмами. Неву и стоящие на ней боевые корабли, не снятые с якоря, заволокло стеной тумана… На глазах адмирала красным ливнем смывало всю его жизнь, всё ценное и значимое, а он, оцепенев, ничегошеньки не мог сделать. Глубокая зловещая расщелина разделяла Непенина и столицу империи. Адриан Иванович стоял у края обрыва, а возле ног курился белёсый пар, поднимающийся из чрева земли.

– Говорят, что познать глубину бездны можно лишь прыгнув в нее… – гулко раздался позади адмирала зычный командирский голос, – но я бы не советовал. Внутри нас тоже таится бездна, космос и хаос.

Непенин обернулся. На узком гребне стоял офицер в совершенно незнакомой военной форме. Чёрный, как смоль, кожаный плащ, опоясанный ремнём, венчали малиновые петлицы с лавровой ветвью и золотые генеральские погоны.