В кругах церковных иерархов и учеников академии Распутин вращался довольно долго, прошел здесь «свои университеты» и, обладая живым, цепким умом и прекрасной памятью, многое почерпнул от общения с ними. Уже к началу 1905 года Феофан испытывал глубокую симпатию к этому сибирскому мужику-проповеднику, увидев в нем носителя новой и истинной силы веры. «Старец Григорий» произвел впечатление и на известного в начале века проповедника, имевшего огромный моральный авторитет в России, — отца Иоанна Кронштадтского, который благословил его.

Духовник великого князя Петра Николаевича и его жены великой княгини Милицы Николаевны, отец Феофан ввел «сибирского старца» в великокняжеские покои. Вокруг черногорских принцесс, ставших великими княгинями, сложился небольшой кружок «искателей веры». Центром здесь была Милица, истово искавшая глубинный смысл в иррациональном и даже, чтобы ознакомиться с сочинениями восточных мистиков, специально изучившая языки народов Востока. Усадьба Знаменка под Петербургом, недалеко от Петергофа, где Милица с мужем проживали с весны до поздней осени, стала центром «поисков и прозрений», которые несло с собой все то, что не поддавалось обычному объяснению. Здесь жили и «кудесничали» иностранные маги и провидцы; здесь же весьма успешно произошел «великокняжеский дебют» Григория Распутина.

От салона Милицы был уже всего шаг до царских чертогов. Роковая встреча должна была состояться, и она в конце концов состоялась. Это произошло 1 ноября 1905 года в Петергофе. В дневнике Николая за этот день читаем: «Пили чай с Милицей и Станой (сестрой Милицы Анастасией. — А. Б.). Познакомились с человеком Божьим — Григорием из Тобольской губернии».

Царь и царица находились в подавленном состоянии духа. Общее положение дел в стране было для них безрадостным. Несмотря на Манифест 17 октября, провозгласивший введение в России политических свобод, умиротворения не наступило. Отовсюду шли сигналы о беспорядках и насилиях. В такой мрачной атмосфере и появился тот, кто утешил их беседой, предсказав благоприятное и скорое завершение смут и волнений.

Никаких особых потрясений от первого общения с Григорием царь не испытал. Для него, как православного христианина, беседы с «Божьими людьми» давно являлись обычным делом, и некоторые встречи глубоко западали в душу. Он, например, навсегда запомнил прорицания юродивой Паши из Саровской пустыни (обители), предсказавшей ему при встрече в 1903 году и войну с Японией, и убийство дяди — великого князя Сергея Александровича. Исполнялись и другие пророчества.

Черногорки выступали покровительницами Распутина, всячески расхваливая его способности перед царем и царицей. 9 декабря 1906 года Николай II записал: «Обедали Милица и Стана. Весь вечер они рассказывали нам о Григории». Трудно сказать, чем поразил этот человек воображение черногорских принцесс, но не исключено, что они действительно хотели использовать его как инструмент своего воздействия на царя. Однако это утверждение, многократно уже повторенное, все-таки является не более чем предположением. Примерно до 1909 года сестры принимали в Распутине большое участие.

В 1907 году великая княгиня Милица Николаевна даже совершила паломничество в Верхотурский монастырь и «инкогнито» посетила Распутина в Покровском. Это был первый и последний визит родственницы царя к Григорию Распутину. Очарованная «простотой и искренностью», Милица даже подарила «провидцу из Сибири» несколько тысяч рублей, на которые был построен в Покровском большой и добротный дом для семьи Распутина.

Тот далеко не сразу стал для царя и царицы тем «дорогим Григорием», для которого были открыты их души. Они с радостью встречались и охотно слушали других носителей «высшей правды».