В статье говорится, что летом 1986 года ученые Института минеральных ресурсов и отдела сейсмологии АН УССР провели полевые исследования, позволяющие утверждать, что разломная тектоника в районе строительства Крымской АЭС широко развита. Разлом (Северо-Акташский), имеющий ширину смещения до 150 м и падающий к северо-западу под углом 65–80°, проходит в непосредственной близости от участка строительства, и подвижки по нему продолжаются в настоящее время. Район находится в зоне 7 баллов. Конструкции же АЭС рассчитаны на 8–9 баллов. Но при столь низком качестве строительства подобный запас прочности — фикция. Возможен перекос конструкций АЭС.

Подлили масла в огонь и 25 подземных толчков силой в четыре балла, которые были зарегистрированы с 8 по 10 апреля 1987 года в районе строительства Крымской АЭС. Впервые в истории сейсмических наблюдений эпицентр находился в акватории Азовского моря…

Молодой мастер АЭС Александр Люткевич прислал в редакцию «Смены» ехидный отклик на статью «Крым: зона особого риска?». Он привел список заголовков из крымских газет до и после мая 1988 года. До: «Расти, атомная!», «Растет атомная», «Шаги большой стройки», «Мирным будет атом», «Поселок, полный солнца».

Печатали даже такие стихи:

После: «Курорт и АЭС несовместимы», «Мы решительно против!», «А благородна ли цель?».

Позднее, в сентябре 1989 года, в этом журнале вышел еще один объемный материал под заголовком «Альтернатива Крымбасу». Его автор, Владимир Анимисов, побывал на «всесоюзной комсомольской стройке» и пообщался со строителями Крымской АЭС. Журналисту показали реактор, провели по энергоблоку, рассказали о системах защиты. Недом стал начальник смены Вячеслав Вайскам. «До Чернобыля был принцип — давай энергию любой ценой. В первую очередь — план! — рассказал В. Вайскам. — На всех АЭС допускали нарушения. Достаточно было вместо реле сунуть кусок картона, чтобы отключить защиту. Руководство закрывало на это глаза. Если ты удержал блок — молодец! А если отключал блок согласно инструкции, рисковал получить нагоняй: „Ты мог вытянуть блок!" Здесь, на Крымской, такие нарушения просто технически невозможны. Все на микропроцессорах, под пломбой».

Приводились и следующие аргументы:

Н. П. Береза, начальник инспекции Госатомэнергонадзора:

— Чем Крымская АЭС отличается от Чернобыльской? Там между человеком и топливом был один барьер, здесь — три. В Крыму принципиально иной тип реактора — ВВЭР-1000, а не РБМК. Кроме того, сам реактор заключен в герметическую железобетонную оболочку — это тот же саркофаг.

О. Козак, электрослесарь, председатель совета трудового коллектива АЭС:

— Появился какой-то массовый нигилизм — все закрывать, отрицать… Ну, закроем станцию. А в Крыму до двухтысячного года надо построить два миллиона квадратных метров жилья. Где энергию брать? Чтобы реконструировать очистные сооружения на заводах — тоже электричество нужно.

В. И. Танский, директор АЭС:

— Общественность требует референдума по нашей станции. Сейчас это бессмысленно, так как мнение заранее известно: «закрыть!». А я бы предложил такой вариант: давайте первый энергоблок введем — и на этом прекратим строительство. И весь миллион киловатт пустим на соцкультбыт. Закроем котельные, переведем транспорт на электротягу, дадим ток сельскому хозяйству. А потом проведем референдум. Я убежден, что даже если тряхнет 12 баллов — весь Крым провалится, одна АЭС останется невредимой.