Он вспоминает любопытные и порой даже удивительные вещи:

Уже более трех километров отделяло забой от северного входа. Четырехсменная работа позволяла не терять ни минуты. Их и не теряли. Четкий ритм почти не нарушался. Геологические условия не менялись. Все, что надо было для строительства, завозили вовремя: бетон и взрывчатку, стальные конструкции для сооружения железобетонной рубашки тоннеля и товары ширпотреба для проходчиков — область делала все возможное, чтобы работа шла без помех.

Между северным и южным участками разгорелось соревнование за высшую скорость проходки. «Северяне» установили рекорд — 200 м проходки в месяц. В районной газете появилось стихотворение одного из рабочих, которое начиналось словами: «Забойщики слышат друг друга». И хотя грохот взрывов в одном забое еще не был слышен в другом — их разделяла перегородка толщиной чуть ли не в два километра, — чувствовалось, что гора поддается.

Но однажды августовской ночью, после одного из взрывов, в забой пошла вода. Нет, не было ревущего потока, который, сметая все на своем пути, промчался бы по тоннелю. Вода поступала равномерно и вроде бы не очень быстро. Но те малые насосы, что стояли у самого забоя, моментально захлебнулись. Пришлось отступить к более мощным. Работы по проходке прекратились. Почти на 300 м тоннель был залит. У забоя глубина воды была около двух метров.

Уже на следующий день мы начали обследовать место прорыва. Зрелище фантастическое: черномаслянистого цвета вода почти неподвижна, темень сплошная. Путь освещаем карманными фонариками.

Наша резиновая лодка бесшумно скользит вдоль стен тоннеля, еще не покрытых бетоном.

Химические анализы опять показали, что вода абсолютно не похожа на ту, что в источниках над тоннелем. Более того, воды с таким составом здесь вообще не должно быть. Но она была и неопровержимо свидетельствовала о том, что наши знания о гидрогеологии карстовых массивов, скромно говоря, еще очень и очень неполны. И это несмотря на то, что о карсте вообще написаны сотни книг, тысячи научных статей, причем энная толика их приходится и на карст горного Крыма.

Уже через неделю, когда была подтянута к забою мощная водоотливная техника, приток в тоннель неожиданно стал уменьшаться, а через месяц прекратился совсем…

Месяца через полтора-два, когда работа вошла в привычный напряженный ритм, горы еще раз кинулись в атаку.

Снова вода! Приток немалый — 200 м³/ч. Опять прекращены работы, опять гудят насосы. Но хотя воды почти вдвое больше предыдущего, резкий спад ее начался через считанные дни. На второй день в тоннель поступало всего 152 м³/ч, на третий 116 и т. д.

В чем же дело? Почему это происходит — нежданно-негаданно заливает горную выработку вода и столь же неожиданно иссякает? И объем внушительный — сотни тысяч кубометров.

Здесь мы столкнулись с очень странным и не вполне понятным явлением — «запечатанной» геологическими процессами внутри гор громадной линзой воды. В течение многих тысячелетий дремала эта линза, как спящая красавица, под тяжелым одеялом известняковой толщи. Но даже здесь, на полукилометровой глубине, она не была мертвой. Сложные и длитель-ныв химические процессы непрерывно шли в ее жилах-трещинах, менялся химический состав воды.

А «запечатана» линза была действительно здорово. Когда в тоннель ушла значительная часть содержащихся в ней вод, гора начала «чудить»: взрывчатка (небольшие цилиндры) сама собой выскальзывала из рук забойщиков и исчезала в прорубленных отверстиях. Гора заглатывала, всасывала ее в себя. А все очень просто: в замкнутом объеме линзы — после спуска воды — образовалось разреженное пространство, в которое через пробуренные отверстия устремлялся воздух из тоннеля. Этот гигантский вдох длился несколько суток.