– И еще одно: по поводу сексуальной ориентации артиста, – продолжает она, – никаких однозначных ответов, но мы настоятельно рекомендуем взять за основу бисексуальную ориентацию, что позволит зацепить обе аудитории: и девушек, и парней, и сразу же отсечь нетолерантные целевые группы, которые, как показывает практика, мало образованы, бедны и скупы на отзывы, и не представляют для нас никакого интереса.

Я бросила быстрый взгляд на Диму. Он был безмятежен.

В общем, загадочное мероприятие подошло к концу, и мы толком не успели перекинуться и парой слов. Я помахала Памелле, которая в очередной раз обняла меня и сказала, что будем держать связь и очень скоро встретимся, и унеслась об руку с Коннором, который даже не улыбнулся на прощание. Люди поскручивали провода и разошлись. Почта привычно запиликала, поясняя, что заполняется новыми сообщениями.

Брэдли увел нас из офиса, мы отправились в ближайший ресторанчик, где легко поужинали с бокалом вина, и Дима отчалил домой, оставив нас с Брэдли наедине.

Я, честно признаться, не совсем поняла, зачем он это сделал. Мы заказали еще вина. Наедине с Брэдли я не чувствовала себя женщиной – я еще помнила, как он отозвался о моей маленькой стокилограммовой проблеме на ужине с Коннором. Не сказать чтобы я была сильно обижена, но внимание мое этим своим небрежно брошенным высказыванием привлек. И теперь мне хотелось не просто, чтобы он признал свою неправоту, а чтобы… ну, больше того, понимаете? Короче, сложно это. Сама не могу понять – ну не хочу же я в самом деле, чтобы Брэдли в меня влюбился? Это было бы забавно, и, возможно, пролило бы бальзам на мою тушу.

В моей голове крутились разные мысли, и ни единой – правильной.

– Ника, а у тебя в России был возлюбленный? – неожиданно спросил Брэдли.

– Что за вопрос? – ощетинилась сразу я. Мне кажется, я даже тряханула вторым подбородком от возмущения.

– Ну мне интересно, – ответил он. – Нужно быть очень отважным, чтобы приблизиться к такой женщине, как ты.

Может быть, это хмель ударил в меня. Я, вообще, на алкоголь слабенькая. Пью мало, редко. Вот меня и выкашивает первой. Завидую бабам, которые могут сидеть прямо, когда мужики-собутыльники уже попадали под стол. Я вот не такая. Никогда компанию не поддержку – первой в голову стрельнет, первой драку разведу. Первой потом усну.

– Интересно ему, значит, – тихо сказал я, в груди уже клокотало. – Мало было в тот раз, когда ты пошутил по поводу моей «идеальной фигуры»? Теперь ты решил уточнить, сколько героев-мужчин посчитали меня женщиной, достойной ласки? Это хочешь узнать? Тебе как ответить? Посчитать только тех, с кем у меня был секс? Чего глаза удивленные сделал? Да, у меня был секс, представь себе. И не с самой собой. Так что? Посчитать, только их или еще тех, которые до постели не добрались? – спросила я уже довольно громко. Да, меня понесло. Наверное, усталость. Или легкий хмель от винца. Не знаю точно. Но меня было не остановить. – О, я знаю, что тебя обрадует! К черту всех этих мужиков, которые не дошли до постели, и тех, кто туда добрался! Давай я скажу, сколько мужиков меня отшили из-за того, что я толстая. Хочешь узнать?

Я допила бокал вина, поставила его на стол и встала. Меня пошатнуло, Брэдли вскочил и придержал меня. Я вдохнула, совсем того не ожидая, его запах. Господи, ну почему так? Почему все мужчины, которые разбивают мне сердце, пахнут так потрясающе? Легким бризом, уверенностью в себе, свежестью? Почему всегда так?

– Ника, пойдем, я отвезу тебя домой, – осторожно сказал Брэдли.

– Не надо, – сказала я твердо.