|
Всего концертов было пять: 20 мая – Токио, 25 мая – Сидней, 27 мая – Лондон, 28 мая – Париж 29 мая – Москва. Все площадки, за исключением Москвы, это стадионы. В Москве будем выступать на площади ВДНХ. План сцены и порядок выступления везде одинаковы: сцена в форме огромного треугольника, выступаем везде в финале, около одиннадцати часов вечера. Перед нашим выходом сцену немного преобразуют: первая песня «Better Then Love» имеет весьма специфические декорации (зеркальные лабиринты), и появляюсь я в огромном стеклянном кубе из-под потолка. Чтобы не запутаться в лабиринте, мы должны ориентироваться только по рисункам на полу. Отражения соврут и недорого возьмут, а в результате могут пострадать носы и аппаратура. Фон за зеркалами – огнеупорный, а несколько зеркал – это огромные экраны, на которых будут демонстрироваться кадры упавшего самолета при исполнении песни «Roberto». Она будет исполняться в своем радийном формате практически в полном соответствии с оригиналом, исключая видоизмененные танцы; далее идет «Cruel Love» – обычное исполнение с зажигательным танцем, без спецэффектов и выкрутасов. Зато на «Poker Face» мы оторвемся – на сцену выбегут три дюжины переодетых в Леди Гагу (костюм из фольги, белый парик и дискостик) танцовщиц, и вместе мы порвем вселенную. А когда закончим с этой песней, я демонстративно уйду, и пусть меня зовут. Финал, по заявлению режиссера постановки, должен быть не просто мощным, а взрывным. Лабиринты уберут, останутся только экраны, на которых появится мое лицо, и начнется речетатив под быструю музыку. Толпа начнет разжигаться, и в самый пиковый момент мы выпрыгнем из-под сцены под хлопушки-дым-огонь и прикончим это шоу. Памелла разработала идеальную линейку костюмов. Первые четыре номера я исполняю в ярко-красных джинсах и такой же майке, плетенной из кожаных лоскутов, на ногах – берцы в тон всему костюму. На «Poker Face» полагается майку снять. А финальный трек мы работаем в хрустально-белых костюмах спортивного вида – удобные брюки, белая футболка, куртка и такие же белоснежные кеды. В костюмах мы еще не репетировали (как сказала Памелла, их нужно беречь), но на последней репетиции будем в них, а также на двух генеральных в Лос-Анджелесе и на одной в Токио. На репетицию в Нью-Йорке мы не попадаем, а ведь там репетируют практически все. Режиссер постановки руководит процессом по скайпу, и скорее всего, живьем мы увидим его только в Токио…
…Шум толпы был невероятным. Меня трясло и, кажется, пробрало на понос. Парни весело шептались рядом, а я смотрел в щелку кулис, пытаясь сосчитать количество рядов на стадионе «QVC Marine Field» в Токио. На меня уже повесили всю аппаратуру, и выступление должно было начаться не позже чем через десять минут. Вот он, режиссер постановки, Уильям Шолберт, высокий седовласый мужичок с лицом наивного ребенка. Он протянул мне руку, я поздоровался, и он потянул меня за собой. Мы поднялись по лесам, одна лестница, вторая, третья, восьмая. – Все о,кей, сынок? – спросил он. – Да, – ответил я. – Все хорошо. – Ты уже там был, репетиция прошла просто отлично. Не испугайся фейверков и слушай меня внимательно в своем ухе. Весь мир смотрит на тебя. И у тебя все получится, верь мне. Я очень хотел верить его словам. Каждый из пяти концертов будет транслироваться на сайте радиостанции в прямом эфире, а потом выйдет в записи – нарезанный из кусков из разных городов. Хорошо, что об этом нам сказали в самолете «Лос-Анджелес – Токио». Если бы мы знали о съемках и прямой трансляции раньше, то с ума бы сошли. |
