Игорь выключил телевизор. Утренние новости его раздражали. Там всегда показывали то, что хотели видеть зрители. Но если этого хотят люди, то понятно, почему совершаются преступления. По телевизору показывали идеальную инструкцию для потенциальных преступников. Никакая передача о природе или культуре не может сравниться с рейтингом передачи о тяжких убийствах, жестоких изнасилованиях или изощренных мошенничествах. Люди любят чернуху, нуждаются в ней ежедневно, прикрывая свой неутолимый голод смерти любопытством или необходимостью знать, в каком мире живут. Это не добавляет людям привлекательности, в который раз подумал Игорь.

Вчера вечером он позвонил в Москву и доложил своему начальству о ходе расследования. Инструкций ему никто не давал, это понятно, но он очень хотел получить хотя бы рекомендации. Шеф не выразил уверенности, что похищение Александра Лаврова связано с деятельностью отца, поэтому посоветовал не отметать пока другие версии.

Игорь внимательно изучил документы по делу, прежде чем звонить в Москву, и обнаружил, что некоторые протоколы допросов из материалов изъяты.

– Я думаю, есть засекреченные сведения, – сказал он боссу. – Мне нужно разрешение на ознакомление с ними.

– Выясни какой там режим секретности. Ты знаешь свои пределы, если будет нужно больше, позвонишь, – ответил босс.

Следующим утром Игорь первым делом заехал в прокуратуру, чтобы уточнить насчет режима секретности. Прокурорша, молодая энергичная женщина, провела процедуру ознакомления с порядком предоставления доступа к сведениям, содержащим государственную тайну, и запросила разрешение. Бумаги ожидались к вечеру. У Игоря не было на это времени.

– Доставьте меня к семье жертвы, – приказным тоном попросил он.

Прокурорша согласовала данную встречу с начальством, и уже через пять минут за Игорем приехали.

– У входа вас ждет автомобиль, водитель знает дорогу.

Игорь встал и вышел. Около здания прокуратуры его ждала черная «Волга» с государственными номерами, за рулем которой ожидал спокойного вида мужчина. Машина была заведена, выпуская клубы пара на морозный воздух. Игорь сел на заднее сиденье и скомандовал:

– Поехали.

Не задавая вопросов, водитель тронулся с места. Погода была солнечной, Игорь все никак не мог привыкнуть к тому, что в Сибири такая морозная, но солнечная зима. Он всегда считал, что Сибирь живет в ледяном холоде и мраке. Они проезжали по центральным улицам Иркутска, города-музея, сплошь состоящего из памятников старой архитектуры. По бокам узких центральных проспектов какой век подряд доживали старинные деревянные дома, вросшие в землю по самые окна. Некогда величественные усадьбы, а сейчас откровенные развалины, соседствовали с недавно выстроенными торговыми центрами, создавая коллапс архитектурного вида. Это было странно и пугающе. Как будто город не желал упокоить своих мертвецов, оставляя их у всех на виду, безжалостно заставляя людей смотреть на гниющую историю. Никто не реставрировал старые дома, они просто рассыпались на глазах. Но что самое страшное: внутри по-прежнему жили люди.

Когда в очередной раз подобное сооружение сгорит или обвалится, похоронив под своими обломками маленьких детей или целые семьи, власти начнут бить себя кулаком в грудь и кричать, что никто не мог даже представить себе, что подобная трагедия может случиться.

В цивилизованных странах старые сооружения спасают в единичных экземплярах, реставрируя и перемещая из центра города в удаленные районы, организовывают там музеи. Таким образом все находится на своих местах: город свободен от зловонных и опасных мертвецов, а музеи полны экспонатами. Но, видимо, у старожилов Иркутска несколько другие задачи.

Игорь отвернулся от окна, раскрыл портфель и извлек материалы дела. Ему необходимо еще раз убедиться, что он ничего не упустил.