Анри Труайя. Рассказы
ГОСПОДИН ЦИТРИН
Глава I
Упираясь руками в полусогнутые колени и оттопыривая зад, профессор Оврей-Пелиссак наклоняется перед дверью и заглядывает в замочную скважину. — Сколько их? — спрашивает господин Цитрин. — Семь или восемь. Есть далее несколько женщин, хотя в объявлении было специально оговорено, что требуется только юноша без специального образования. Очевидно, они надеются, что лучше всего будут отвечать второму требованию и вы забудете о первом! Хотите взглянуть? — Нет, нет, — возражает господин Цитрин. Но он тоже наклоняется, отодвигает пальцем язычок замка и заглядывает в скважину. Сначала он видит мужчину, сидящего лицом к окну. Немного передвинувшись, он видит второго, а затем третьего. Господин Цитрин внимательно их рассматривает: один вытаскивает из кармана билетик метро и начинает чистить ногти, но вдруг, спохватившись, что вытащил совершенно чистый билетик, спешно прячет картонный прямоугольничек в карман жилета. Второй беспокойно ощупывает пуговицы на ширинке, проверяя, застегнуты ли они. Какой-то нахал встает, причем сидение с грохотом откидывается, берет со стола газету, разворачивает ее с возмутительной непринужденностью, вроде у себя дома, или в гостях у друга, или в приемной явно безобидного зубного врача. Господин Цитрин выпрямляется и отступает от двери, зардевшись от стыда, будто только что подсмотрел чужой секрет. Ему противна мысль о том, что он должен принять этих ничтожных представителей человеческого рода, расспросить их, оценить и отослать, как отсылают портному испорченный костюм. Он уже сожалеет, что оторвал этих незнакомых людей от их повседневных занятий или развлечений. Господин Цитрин сердится на Оврей-Пелиссака, который склонил его к этому, и на себя самого за то, что дал себя уговорить. — Я никогда не сумею с ними говорить, — жалуется он. Оврей-Пелиссак качает своей красивой большой головой немного неуравновешенного психиатра со смуглым от загара лицом, обрамленным седыми кудрями, и ярко-голубыми глазами. — Не бойтесь, — успокаивает он, — я сам их опрошу. Вы только будете сидеть за столом и время от времени качать головой в знак согласия. Вот так. Сделайте многозначительный вид. Наклоните голову, возьмите авторучку, пододвиньте блокнот, чтобы его было видно… Хорошо… Я начинаю… Он направляется к двери и широко ее распахивает: — Кто первый? Первый кандидат заходит в комнату. Это седенький старичок, худенький, сухонький, с морщинистым лицом, розовыми прозрачными ушами и глазами цвета мокрицы. Он останавливается. Прижимает к животу шляпу, как неумелый актер, играющий стыдливого героя.
* * * Оврей-Пелиссак стоит спиной к окну, как это принято среди роковых женщин и следователей, которые, сами оставаясь в тени, стараются, чтобы свет падал на лицо собеседника. — Садитесь, — приглашает он. И вдруг подходит ближе к бедняге, кладет руку ему на плечо и, пристально вглядываясь в глаза, быстро говорит: — Господин Цитрин держит свое белье на полках в чуланчике, свои костюмы — в шкафу, обувь — в деревянном ящике в передней, записную книжку с адресами хранит в левом ящике письменного стола, а почтовую бумагу — в правом ящике. Где господин Цитрин хранит свою записную книжку с адресами? — Я… я не знаю, — пролепетал старичок. — Я вам только что сказал. — Извините… — У вас, очевидно, туговато с памятью? — В моем возрасте. — А как у вас со слухом? — Что греха таить. — А может, вы невнимательно слушали? — Возможно. |
