Слева – три лифта, справа – конторка. Из трех лифтов работает один. У открытой двери молча стоит, скрестив руки на груди, ночной лифтер в чистенькой униформе с серебристыми галунами. Мексиканец по фамилии Гомес. Новенький, первую ночь работает.

С другой стороны – конторка. Розовый мрамор. Дежурный сидит, скучает. Розовощекий франтоватый малый с усиками. Дежурный посмотрел на Тони и подкрутил усы.

Тони погрозил ему пальцем. Дежурный отвернулся и, кажется, обиделся.

Тони миновал закрытый газетный киоск и, пройдя мимо аптеки, оказался у двери, с начищенными медными ручками и большими стеклами в никелированных рамах. Он чуть задержался перед своим отражением и, глубоко вздохнув, расправил плечи, толкнул дверь и вышел на влажный, холодный воздух.

На улице было темно и тихо. Шум с Уилшерского шоссе почти сюда не доносился. Слева у входа стояли два такси. Опершись на лобовое стекло, таксисты курили и о чем‑то разговаривали. Тони пошел направо.

Черная машина стояла метрах в двадцати. Горели подфарники и слышалось слабое урчание мотора.

От машины отделилась высокая фигура. Держа руки в карманах, к нему приближался человек в плаще с поднятым воротником. В зубах тлел окурок, похожий на заплесневелый рубин.

На расстоянии двух шагов друг от друга оба остановились.

Человек в плаще сказал:

– Привет, Тони. Давно не виделись.

– Привет, Эл. Как делишки?

– Не жалуюсь.

Человек в плаще начал было вынимать руку из кармана, но остановился и принужденно засмеялся.

– Совсем забыл. Ты ведь, наверно, не подашь мне теперь руки...

– Это ни к чему не обязывает, – сказал Тони. – Подавать руку умеют и обезьяны. Чего ты хочешь, Эл?

– А ты все такой же толстячок, а, Тони?

– Похоже на то.

Тони как будто что‑то попало в глаз. Он быстро заморгал, В горле образовался комок.

– И нравится тебе эта работа?

– Работа, как работа.

Эл снова тихонько засмеялся.

– Не суетись, Тони. Значит, работа, как работа. Ну и ладненько. Тут у тебя живет птичка одна, Ева Кресси. Порхала, порхала и залетела в твою спокойную ночлежку. Пускай она выйдет. Прямо сейчас и быстренько.

– А что случилось?

Человек в плаще оглянулся по сторонам. В машине кто‑то кашлянул.

– Да так – живет не по правилам. Ничего мы ей не сделаем, а тебе будет хреново. Пускай выйдет. Даем тебе час.

– Ладно, – сказал Тони как‑то неопределенно. Эл вытащил руку из кармана и легонько толкнул Тони в грудь.

– Я с тобой не шучу, толстячок. Пускай выходит!

– Ладно, – повторил Тони безо всякого выражения.

Человек в плаще потянулся к дверце машины, открыл ее и скрылся в салоне, словно длинная черная тень.

Изнутри послышались голоса. Человек снова вышел из машины. Он молча подошел к Тони. В его глазах отражался тусклый свет уличных фонарей.

– Слушай меня внимательно, Тони. Ты всегда хотел быть чистеньким. Да, братишка?

Тони промолчал.

Эл наклонился к нему совсем близко – теперь он действительно превратился в тень.

– Тут дело темное, Тони. Ребята не хотят, чтобы я все рассказывал, но, по‑моему, тебе надо знать. Эта Ева была замужем за парнем по имени Джонни Ролле. На днях Джонни вышел из Сент‑Квентина. Отбывал там срок за непреднамеренное убийство. Это из‑за нее он сел. Как‑то вечером ехал на машине, поддатый был. И она с ним. Сбил прохожего. И не остановился. Она ему говорит: иди, признавайся, а то сама пойду. Он не пошел. Ну, в общем, его

забрали.

– Сочувствую, – сказал Тони.

– Понял теперь? Ролсс всю дорогу хвастался, что когда выйдет, сразу двинет к своей мадемуазель.