Ирина Волчок. Рассказы
Над нашей лавочкой сирень качается
— Свет, — ворковала Нинка. — Светочка, ну что тебе стоит? Ну сходи, будь другом, один раз, честное слово! А? Он такой интересный… — Отстань, — как можно тверже сказала Света. — Сама иди, раз он такой интересный. — Я не могу, — проникновенно зашептала Нинка. — Павлик позвонил! Представляешь? Сам! К Сысоевым зовет! Прямо сейчас! — Твой Павлик — придурок, — брезгливо сказала Света. — И Сысоевы его — такие же. — Ну и что? — искренне удивилась Нинка. — Зато у них знаешь какие люди бывают? У них даже с дипломатом можно познакомиться! — Ага, — ехидно перебила Света. — Знакомишься со всеми подряд, а мне на свидания ходить. — В последний раз! — горячо заверила Нинка. — Никогда больше не попрошу! Честное слово! А Павлик тебе что-нибудь Стругацких достанет… А? Света вздохнула и с сомнением посмотрела на сестру. В последнее время они стали заметно отличаться друг от друга, и выдавать себя за Нинку становилось все труднее. Нинка поняла ее взгляд и обрадовано затарахтела: — Да мы только вчера познакомились! Мы с девками из кино шли, в одиннадцать, темно уже было, он и не разглядел меня толком! — А рост? — уныло напомнила Света, уже сдаваясь. — Да я на каблуках была! — А волосы? — Скажешь — покрасилась. — А голос? — Между прочим, у нас голоса похожи, — скрипуче заявила Нинка. — Ты, главное, не смейся. И вообще не обязательно много разговаривать. Света поморщилась. Это уж точно, стоит заговорить — и тут же расшифруют. Когда-нибудь нарвется она на неприятности из-за этой дуры. Но Стругацкие — это достойная плата. — Ты хоть знаешь, кто он такой? Нинка замешкалась с ответом, глядя в зеркало, делала вид, что поглощена макияжем, а сама напряженно вспоминала, наморщив лоб и открыв рот. Ну-ну. — Юрий Борисович! — наконец сказала она. — Да, его зовут Юрий Борисович. Фамилию не помню, но какая-то красивая. Девятнадцать лет. Радист. Спортсмен. — Спортсмен? — неприятно поразилась Света. — Не пойду. — Да он любитель, — засуетилась Нинка. — Просто так занимается, для здоровья. Никаких разрядов… Если только по шахматам? Вроде он о шахматах говорил. Свет, сходи, а? Он уже почти двадцать минут ждет. — Откуда ты знаешь? — удивилась Света. Нинка выглянула в окно и довольно хмыкнула: — Видишь, на лавочке, спиной к нам? Стриженый и с плечами.
Стриженый с плечами сидел не шелохнувшись, и было в его позе такое спокойное терпение… — А на какое имя отзываться? — хмуро спросила Света. — Так я сказала, что меня Светланой зовут. — Нинка невинно хлопнула ресницами и с надеждой посмотрела на Свету. — Может, накрасишься, а? Чуть-чуть… Только глаза и губы… Нет? Ну, хоть черные очки надень, что ли. Света подходила к лавочке с противным чувством вины за то, что опоздала. Хотя вообще при чем тут она? Все, в последний раз. Она обошла лавочку, остановилась перед сидящим на ней парнем и сказала: — Здравствуйте, Юрий Борисович. И тут же забыла о нем. Потому что рядом с ним на лавочке лежала большая семиструнная гитара, а на ней — роскошный том Стругацких: «Трудно быть богом», «Хищные вещи века» и «Попытка к бегству» под одной обложкой. |
