Я обвенчал их. Я знаю, что моя рука была холодна, когда я положил ее на их сплетенные пальцы, но слова, которые должны сопровождать этот жест, я произнес не запнувшись, и в душе моей был мир.

После скромного завтрака в моем доме они уехали, и когда они были уже далеко, для меня настала минута исполнить данное им обещание - сообщить о случившемся ее матери.

Я отправился к леди Фейруэй и, как всегда, нашел ее милость в кабинете, где она занималась делами. В этот день у нее оказалось больше поручений для меня, чем обычно, и прежде чем я успел вымолвить хоть слово, она уже вручила мне кипу разных документов.

- Миледи, - сказал я тогда, стоя перед ее столом.

- А? Что-нибудь случилось? - спросила она, бросая на меня быстрый взгляд.

- Я хотел бы питать надежду, что, подготовившись и поразмыслив, вы примиритесь с этим.

- Подготовившись и поразмыслив? Кажется, сами вы не слишком хорошо подготовились, мистер Силвермен, - презрительно бросила она, а я, как обычно, смутился под ее взглядом.

- Леди Фейруэй, - сказал я, делая первую и последнюю попытку оправдаться, - со своей стороны могу сказать только, что я старался исполнить свой долг.

- Со своей стороны? - повторила ее милость. - Так, значит, в этом замешаны и другие? Кто же они?

Я хотел уже ответить, как вдруг она так быстро протянула руку к звонку, что я умолк на полуслове, и сказала:

- Где же Аделина?

- Погодите. Успокойтесь, миледи. Я обвенчал ее сегодня утром с мистером Грэнвилом Уортоном.

Она плотно сжала губы, посмотрела на меня еще более пристально, чем всегда, подняла правую руку и сильно ударила меня по щеке.

- Отдайте мне эти документы! Отдайте мне эти документы!

Она вырвала бумаги из моих рук и швырнула их на стол. Затем, пылая негодованием, опустилась в свое кресло, скрестила руки на груди и поразила меня в самое сердце упреком, которого я никак не ожидал.

- Своекорыстный негодяй!

- Своекорыстный? - воскликнул я. - Своекорыстный?

- Вот полюбуйтесь, - продолжала она с неописуемым презрением, указывая на меня, словно в комнате был кто-то третий, - полюбуйтесь на этого ученого-бессребреника, который думает только о своих книгах! Полюбуйтесь на этого простака, которого кто угодно обведет вокруг пальца! Полюбуйтесь на мистера Силвермена, человека не от мира сего! Еще бы! Он слишком простодушен для этого хитрого света. Он слишком прям, чтобы противостоять этому коварному свету. Что он дал вам за это?

- За что? И кто?

- Сколько, - спросила она, наклоняясь вперед и оскорбительно постукивая пальцами правой руки по ладони левой, - сколько мистер Грэнвил Уортон заплатит вам за то, что вы помогли ему заполучить деньги Аделины? Какой процент вы получаете с состояния Аделины? Какие условия вы навязали этому юноше, когда вы, преподобный Джордж Силвермен, облеченный правом совершать бракосочетания, обязались отдать ему руку этой девушки? Каковы бы ни были эти условия, для вас они выгодны. Где уж ему, бедняге, тягаться с таким хитрецом и лицемером!

Совсем растерявшись от ужаса при этом жестоком и несправедливом упреке, я потерял дар речи. Однако лелею надежду, что мой вид вопиял о моей невиновности.

- Выслушайте меня, хитрый лицемер, - сказала ее милость, чей гнев только возрастал, по мере того как она давала ему выход, - запомните хорошенько мои слова, подлый интриган, так хорошо носивший свою личину, что я даже не заподозрила ваших коварных замыслов. У меня были свои планы, как устроить судьбу моей дочери; планы, обещавшие знатное родство, планы, обещавшие богатство. Вы, вы встали мне поперек дороги и провели меня, но за то, что мне встали поперек дороги, за то, что меня провели, я буду мстить.