Дуня похитрее: лисье личико, быстрые глаза, худенькая. Одной рукой колесо вертит, другой катушку придерживает, нитки мотает. Остановилась и петь перестала. Саша посолиднее: опустила глаза на холст, стучит станком и головы не подымает. На обеих платки до глаз.
— Что ж вы, Дуня, не поете?
— Уйдете, запою.
— Разве я вам мешаю?
Переглядывается с Сашей и прыскает.
— Ну, что ж. Мешаю, так уйду!
— Что вы ее слухаете, — возмущается Игнат. — Ишь ты, принцесса кака, — «уйдете, запою». Интересно им, чего не поешь, язык отвалится, что ль?
— И без вас спою, дяденька. Вашего носа здесь не спрашивается.
— Носа! — Игнат обижается. — Цаца кака нашлась. Сговоришь с тобой, как же… Тьфу!
Слава Богу, ушел. Прямо наказание, без толмачей и чичероне шагу не ступишь.
— Вы не уходите, я так… — дружелюбно обращается ко мне Дуня.
Я сажусь на скамью.
— Что это вы пели?
— Песню.
— Какую?
— Да так, песня. Деревенская.
— А вы расскажите мне ее.
— Зачем вам?
— Интересно. Городские знаю, а ваших нет. Расскажите, а я запишу.
«Запишу» озадачило ее.
— Зачем писать, я так скажу.
— Лучше уж я запишу, а то все забуду. С собой в город повезу, память будет.
Пошепталась с Сашей, подумала и решительно тряхнула головой.
— Пишите. Какую, Саша, сказывать?
— «Приехал гусарик», — тихо отвечает Саша, не отрываясь от работы.
— Только речами трудно сказывать…
— Так вы пойте. Вот как до меня, и нитки свои мотайте. Я не хочу вам мешать.
Дуня смутилась и петь отказалась. — Пишите:
Песня была длинная, глупая, отзывалась каким-то особым, лакейски-писарским романтизмом. Диктовала Дуня превосходно. Кружила колесо и косилась глазом на мой карандаш, чтоб не поспешить и не отстать. Записал.
— Хороша?
— Нет, не хороша.
— Вот видите, а сами просите…
— Вы не сердитесь, Дуня. Ведь песня-то не ваша?
— Шахтерская.
— Вот видите! А вы скажите вашу, деревенскую.
Опять пошептались.
— Пишите:
Я, затаив дыхание, записывал эту удивительную песню. Даже ужасные «сопли» не оскорбили уха.
— И эта скажете нехороша?
— Так хороша, что лучше и не надо!
— Правда? — недоверчиво спросила Дуня. — Так вам нравится?
— А вам?
— Песня ничего. Ваши все лучше.
— Какие наши?
— Городские. «Чуден месяц»…
— «Ах зачем эта ночь»… — робко подсказала Саша.
— Гм… Нет, вы лучше свои рассказывайте!
— Еще есть одна «Трансваль», знаете?
— Нет.
— Подождите, Дуня! Что такое «Трансваль»?
— Это так, зря, без внимания.
— Как без внимания?
— Почем я знаю! — Дуня переглядывается с подругой и обе фыркают.
— А бур, кто же это такой?
— Насмехаетесь вы, я сказывать не стану…
— Совсем не насмехаюсь. Интересно только, как же вы это поете и не знаете что.
Надулась. С трудом успокоил ее и кое-как объяснил, что такое Трансвааль и бур, но на девушек это произвело так же мало впечатления, как авиация на Коровина. |