Изменить размер шрифта - +
Приютите меня и не пугайте меня…»

Эта тирада казалась ему удивительно трогательной и убедительной. Он тихонько приоткрыл дверь и вошел в обширный кабинет.

Вся семья сидела к нему спиной, вперив взоры в противоположную стену.

На небольшом полотне незатейливого домашнего синематографа, демонстрируемого отцом семейства, ходили какие-то люди, размахивая руками и шевеля губами. Внезапно они исчезли и на полотне появилось худое неуклюжее привидение, нелепые прыжки которого вызвали взрыв веселого хохота…

Кто-то позади скрипнул зубами, хлопнул в ладоши и тоже захохотал.

Ветхая перегородка в мозгу призрака, отделявшая разум от безумия, не выдержала напряжения и лопнула.

Старый мозг окатило волной безумия, и сразу все страхи куда-то исчезли.

 

IV

 

Мурлыча под нос мотив из граммофона и пощелкивая сухими пальцами, старик взобрался на чердак, закутался в портьеру, сел в углу и принялся хохотать, раскачиваясь и поскрипывая остатками зубов.

Утром в том углу, где он сидел, осталась только скомканная портьера да одна торчащая из нее рука, которая время от времени сухо пощелкивала двумя желтыми пальцами.

А потом и она исчезла.

 

 

Разумная экономия

 

Сидя в углу общей залы маленького ресторана, я впервые обратил внимание на этих двух дам.

Обе они были средних лет, но еще довольно моложавы. В отношениях их друг к другу сквозила та специфическая женская дружба, которую ничто не может нарушить, за исключением новой выкройки на капот или красивого любовника.

Дамы мирно болтали, доедая какую-то зелень, потом потребовали кофе, а когда потребовали кофе — одна из них, брюнетка, сказала:

— Я бы выпила ликеру — маленькую-премаленькую рюмочку.

— Ах! И я бы. Человек! Дайте нам ликеру.

— Какого прикажете?

— Да все равно. Какого-нибудь!

Слуга побежал в буфет, принес бутылку бенедиктина, две рюмки, поставил…

— Да не этого! — поморщилась дама. — Это такая дрянь — сургучом пахнет.

— Какого прикажете?

— Он такой, красный…

— Абрикотин-с? Сейчас.

Когда появился абрикотин, блондинка спросила:

— Почем у вас рюмка этого?

— Сорок копеек.

— Боже! Вот дерут! А вся бутылочка сколько стоит?

— Три рубля.

— А сколько здесь рюмок, в ней?

— Рюмок пятнадцать.

— Но ведь это же, милый мой, бессмыслица! Пятнадцать рюмок, деленное на три рубля, — это пятачок рюмка?!

— Двадцать! — подсказал я со своего места.

Брюнетка обернулась ко мне, сердито сверкнула глазами и сказала слуге вполголоса:

— Почему этот молодой человек заговаривает с порядочными женщинами?

— Я не заговариваю, — возразил я. — Математика — точная наука, и есть такие высшие истины, которые можно защищать везде, даже в ресторане, даже с незнакомыми. Я утверждаю: три рубля, деленные на пятнадцать рюмок, дают стоимость рюмки в двадцать копеек. А не пятачок!

Брюнетка подумала немного, потом кивнула головой, сказала: «спасибо!» — и опять обернулась к слуге:

— Значит, за пятнадцать рюмок мы платим три рубля, а за две — восемь гривен?

— Так точно.

Дамы переглянулись, и в глазах их сверкнула одна и та же мысль:

— Если мы выпьем всю бутылочку — мы выгадаем на этом.

— Хорошо, — кивнули головой обе. — Оставьте нам бутылку.

Они прилежно принялись пить и, конечно, выпили только семь рюмок — брюнетка четыре, блондинка три.

Быстрый переход