Но однажды Зеленая пригласила меня к себе в уборную и спросила с неудовольствием:

— Кажется, и сборы теперь хорошие, и успех налицо, почему же газеты о нас молчат?

— Я не знаю почему, — осторожно заметил я.

— Вы не знаете?! Да! Недаром говорят, что театральный и газетный мир — это зловонное гнездо интриг. Послушайте, Новакович… Нам нужна газета!

— Но…

— Нам нужна газета и, кроме того, еще журнал. Будем выпускать в красках, помещать все постановки, костюмы. Ступайте, устраивайте.

Пошел я. Устроил.

Первые номера, когда «вышли в свет», то тут же и легли камнем, как полусырой блин в желудке катарального.

Зеленая позвала меня в свою роскошную уборную и спросила:

— Что же это я нигде и ни у кого не вижу нашей газеты? Почему ее не читают? Ведь ко мне в театральном отделе отнеслись очень мило. Единственная добросовестная газета, и она никому не известна.

— Слушаю-с, — сказал я и, поцеловав у нее ручку, ушел.

Но когда я пришел домой и высчитал, что организация газетных читателей будет стоить около двухсот тысяч рублей (наши зрители категорически отказались взять на себя еще одну тяжелую работу), тогда я понял, что кампания проиграна… На текущем счету у нас оставалось около 50 тысяч рублей, а зрителям за последние полмесяца еще не было заплачено. Да давильщики, обязанность которых была устраивать давку около кассы, только вчера потребовали улучшения своего положения, устройства эмеритурной кассы и пенсионного фонда.

А сзади стояла еще целая голодная, жаждущая армия: гастролеры-истерички для истеричных мест в пьесе, встречальщики у актерского подъезда, «рикши», выпрягавшие лошадей и доставлявшие Зеленую домой после спектакля…

Я пришел к Зеленой, сложил на груди руки и сказал:

— Кончено.

— Что?!

— Денег больше нет.

Через минуту я уже бежал по городу, изрыгая проклятия и хватая сам себя за голову…

— Почему? — спросил Новаковича один из слушателей.

— Почему? — прищурился он. — Потому что она мне ответила:

— Пусть нет денег, но зато есть успех! Мои полные сборы меня поддержат!!

— Бедная Зеленая! — вздохнул кто-то.

— Да, — подтвердил другой задумчиво. — Бедная… А ведь была богатая…

Дьявольские козни

I

Саксаулова удивило: с молодым человеком Чипулиным он был очень мало знаком, и тем не менее Чипулин, встретив мужа и жену Саксауловых на вокзале, закричал от радости, завертелся и, поцеловав дважды ручку госпожи Саксауловой, признался, что никогда ему не выпадала на долю более приятная встреча.

— Здравствуйте, здравствуйте, — сказал Саксаулов.

— Вот-то смешно! Приехал на вокзал и вдруг встречаю — кого же? Вас. Прямо кому-нибудь расскажи — не поверит… Изволите куда-нибудь ехать?

— Да, я еду… а она провожает.

— Едете, вероятно, для приятного удовольствия?

— Какое! Тетка сильно заболела… в Рязани. Так вот, надо проведать.

Чипулин побледнел и хватился рукой за сердце.

— Что вы го-во-ри-те! Заболела?! Да чем же, господи! Вот-то несчастье!

— Да она старуха.