Сергей Лукьяненко. Рассказы из книги «Форсайт»
Витя Солнышкин и Иосиф Сталин
Все здесь было именно так, как Витя себе представлял, как помнил по фотографиям и фильмам: обшитые деревом стены, стол, покрытый зеленым сукном, на столе – бронзовая лампа, хрустальная пепельница, черные телефонные аппараты… Витя едва не подумал «старинные телефоны», но тут же мысленно поправился. Не было в них ничего старинного, пока еще не было. А вот к чему Витя оказался не готов – так это к запаху трубочного табака. Не очень то и противному, не очень резкому, но настолько устоявшемуся, что сразу понятно – тут курят. Все время курят. – Здравствуйте, товарищ Сталин, – сказал Витя, волнуясь. Сталин, изучавший бумаги в тоненькой папке, посмотрел на него, пыхнул трубкой, кивнул. – Здравствуй, пионер Витя Солнышкин. Хорошая у тебя фамилия, радостная. – Отец был беспризорником, фамилию свою не помнил, в детдоме придумали, – отбарабанил Витя. Вздохнул и добавил: – Только на самом деле это неправда. Отец фамилию помнит, она дворянская. Потому и не назвался. – На отца доносишь? – добродушно спросил Сталин. – Нет, товарищ Сталин, – сказал Витя. – Отец настоящий коммунист, а сын за отца не в ответе. Вы извините, я волнуюсь. Сталин кивнул. Указал на кожаное кресло перед столом. – Садись, пионер Солнышкин. Рассказывай, зачем пришел. Витя сел. Перед ним оказался угол стола, на котором стоял большой поднос – чайник, стаканы в мельхиоровых подстаканниках, несколько вазочек с конфетами и печеньем. – Ешь, пионер, – добродушно сказал Сталин. – Организм молодой, сладкого хочет. Сладкого действительно хотелось, и Витя взял конфету. Развернул и сказал – отчаянно, будто прыгая вниз с парашютной вышки в Парке культуры и отдыха имени великого пролетарского писателя Максима Горького: – На самом деле, товарищ Сталин, организм то молодой, а я сам – не очень. Я даже немного старше вас, товарищ Сталин. Мне шестьдесят четыре года. Сказал – и замер. Что сейчас будет? Сразу выведут из кабинета? Врача вызовут? – В каком году родился, Солнышкин? – спросил Сталин, откинулся в кресле и насмешливо посмотрел на Витю. – В одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем, – сказал Витя. И с горечью добавил: – В год вашей смерти, товарищ Сталин… – Значит, у вас сейчас две тысячи семнадцатый… – задумчиво произнес Сталин. – Годовщина… Празднуете? – Не очень, – признался Витя. Сталин вовсе не выглядел удивленным. – Коммунизм? – Нет, не построили. Социализма тоже нет. Советский Союз развалился, во всех республиках капитализм. На Украине война. – Не в Белоруссии? – заинтересовался Сталин. – Точно? – На Украине. Сталин кивнул. – Я должен все объяснить, – быстро заговорил Витя. – Я не знаю, как и почему это произошло… Мне кажется, что у меня был инсульт, я умирал… и вдруг оказался здесь. У вас. В одна тысяча девятьсот сороковом году. В теле пионера Вити Солнышкина. Я атеист, товарищ Сталин! Но наверняка есть тому какие то причины, какие то физические законы, не до конца изученные даже в двадцать первом веке. – То есть это не какая то машина времени господина Уэллса? – спросил Сталин. – Не научный эксперимент? – Нет! Случайность! Первые дни я был уверен, что все это бред умирающего сознания, но потом понял – все взаправду! Витя опустил глаза и вдруг обнаружил, что перед ним лежит целая гора пустых фантиков. – Ты ешь, ешь конфеты, – добродушно сказал Сталин. |
