Изменить размер шрифта - +
Они жаловались, что он ведет себя с ними, как с призывниками.

По утрам я делала ему яичницу, а по вечерам шницель с пюре. Когда он был в хорошем настроении, он говорил, что еда превосходная, он не разу не доел до конца. Приблизительно раз в месяц, в пятницу, он приносил домой гадкие цветы, которые ему продали русские ребятишки, когда он слишком долго стоял на светофоре.

Ночью мне приснилось, что я — сорокалетняя женщина, и что у меня болезненные месячные и кровотечение, и что вдруг я вижу что все тампоны у меня закончились, и что я пытаюсь убедить? моего мужа, что он — полковник запаса и сказать ему, чтобы он съездил в «Суперфарм» или, по крайней мере, свозил туда меня, потому что у меня нет водительских прав, а даже если бы и были, автомобиль все еще с армейским номером и так или иначе мне все равно запрещено водить его. Я сказала ему, что это срочно, но он не согласился. Только все время бормотал что-то во сне, и говорил, что еда — дерьмо, и что он не разрешает поварам уезжать домой каждую неделю, потому что здесь армия, а не летний лагерь. Я клала под себя сложенную несколько раз марлю, я пыталась лежать на спине, не дыша, не двигаясь, чтобы не пролиться. Но все тело болело, и кровь пузырилась во мне с таким звуком, который издает испорченная канализация. Кровь текла по моим бедрам и ногам, брызгала мне на живот. И марля становится вроде липучки, прилипающей к моим волосам и к коже.

Ночью мне приснилось, что я — сорокалетняя женщина, и что я и вся моя жизнь сама себе отвратительна. Потому что нет у меня водительских прав, потому что я не знаю английского, потому что я не разу не была за границей. А кровь, что сочилась из меня стала подсыхать и мне это казалось пролятием. И что этим месячным не будет конца.

Ночью мне приснилось, что я — сорокалетняя женщина, и что я сплю, и что мне снится, что я двадцатисемилетний мужчина и что моя жена еще раз забеременела, и родила, а потом я получил диплом врача и заставляю свою жену с грудной дочкой поехать вместе со мной за границу в ординатуру. Они ужасно страдают. Они ни слова не знают по-английски. У них там нет друзей, за границей холодно, снег. И вот однажды, в какой-то Sunday я вывожу их за город на пикник, и расстилаю на траве одеяло, и они раскрывают корзинки и раскладывают на одеяле всякие вкусные вещи. После еды я открываю багажник, достаю заряженное ружье и расстреливаю их как собак. Полиция приходит ко мне домой. Лучшие полицейские сыщики Иллинойса пытаются уличить меня в убийстве. Они впихивают меня в камеру, они орут на меня, они не разрешают мне курить, не дают выйти в туалет, но я не сломался. И мой муж в кровати все время кричит: "Если Эгози сказал. Значит он сказал. Я здесь сейчас командир"

 

МОЙ САМЫЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ

Перевод М.Блау

 

Мой самый лучший друг опИсал ночью мою дверь. Я живу на четвертом этаже в доме без лифта, на съемной квартире. Иногда это делают кобели, помечая территорию, чтобы отогнать других самцов. Но он — не собака, он — мой самый лучший друг. И, кроме того, это была не его территория, это была дверь моей квартиры.

За несколько минут до этого мой самый лучший друг ждал автобуса. Он не знал, что делать. Но понемногу его мочевой пузырь стал побеждать его. Он пытался сопротивляться, напоминал себе, что автобус должен вот-вот прийти, и продержался больше десяти минут. Вдруг он вспомнил, что я, его самый лучший друг, живу всего в нескольких сотнях метров от остановки, на улице Заменгоф, 14, на четвертом этаже в доме без лифта, на съемной квартире. Он покинул остановку и начал двигаться в направлении моей квартиры. Не совсем шагом, наполовину бегом. А потом и совсем бегом. И с каждым шагом его сдержанность становилась ему все более затруднительной, так что он уже думал войти в какой-нибудь двор и пописать там на стенку, на дерево или на газовый баллон. Когда ему в голову пришла эта мысль, он был менее, чем в пятидесяти метрах от моего дома, и мысль эта показалась ему немного скотской и очень-очень большим признаком слабости.

Быстрый переход