– Я могу платить за себя, – сказала она тихим голосом.

– Да ради Бога! – в ярости прорычал я.

Она юркнула в свою каюту и осторожно прикрыла дверь. Через двадцать минут я наконец устыдился и отправился проведать ее. Лежа на большой кровати по диагонали, она крепко спала. Я налил себе рюмку и ходил с ней, пока не выпил все до капельки. Тогда плеснул себе еще раз, а потом пошел и разбудил ее.

– Если хочешь готовить – то пора.

– Конечно, Трев.

– Не зажаривай слишком сильно.

– Да, дорогой.

– И не смей быть такой смиренной.

– Я попробую.

После того как мы пообедали и она вымыла камбуз, я привел ее в салон и спросил, чувствует ли она себя в силах отвечать на вопросы.

– Вопросы о чем?

– О Джуниоре Аллене.

Ее губы задергались, и она на секунду прикрыла глаза. Потом подняла веки и вздохнула:

– Спрашивай.

Но сначала я должен был ей кое-что рассказать. Я хотел, чтобы она понимала, почему я мучаю ее вопросами и что я хочу узнать. В городке до нее доходили слухи о Джуниоре Аллене и сестрах Бэрри. Я выложил ей все, что знал сам.

В какой-то момент вновь обретенное ею спокойствие стало рассеиваться как дым. Она посмотрела на меня, стоя против света, и проговорила:

– Когда он вернулся, у него было с собой много денег. Я ничего ему не давала. Значит, и катер, и все остальное он купил после того, как нашел что-то в том месте, где жил?

– Другого объяснения нет.

– Но что же это могло быть?

– Что-то такое, с чем ему пришлось ехать в Нью-Йорк, чтобы обратить это в деньги.

– Скажи, Тревис, что тебе-то до этого?

Я попробовал ответить ей доброй улыбкой, но, судя по лицу ее, у меня это плохо получилось.

– Я хочу отобрать у него это что-то, – признался я севшим голосом.

– Я не понимаю.

– Ну, часть оставить себе, а часть отдать Кэтти.

– Она для тебя что-то значит?

– То же, что и ты.

Она обдумала мой ответ.

– Это... Это то, чем ты зарабатываешь себе на жизнь?

– Это – из серии тех дел, за которые я берусь, когда начинаю нуждаться в деньгах.

– Но... Он ведь такой опасный человек. И может быть, он уже все истратил. Но даже если и нет, каким образом ты собираешься что-то отнять у него? Мне кажется, не убив его, этого не сделать.

– Я расцениваю это как обычный деловой риск, Лоис.

Недавно появившийся на ее щеках румянец исчез, кровь отлынула от нежного лица.

– Как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Со мной ведь... ты был таким великодушным.

– И какая связь?

– Но, видишь ли...

– Вижу, что ты полная дура, Лоис. Ты прочла то, что было написано у меня на обложке. Ты отнесла меня к определенной категории людей. Если теперь я не подхожу под созданный в твоем воображении образ, не моя вина.

После долгой паузы она спросила:

– Но разве ты не растрачиваешь... попусту?

– Не растрачиваю – что?

– Себя! Разве ты не начинаешь понемногу деградировать? Прости, что я так говорю. Но это как в фильмах об Африке. Лев убивает, потом появляются хитрые шакалы, отхватывают по куску и убегают. Трев, у тебя светлая голова, и ты так чувствуешь людей. И у тебя... У тебя дар нежности. И сострадания. Перед тобой же открыты все дороги!

– Ну конечно! – Я вскочил и принялся мерить шагами салон.