Ярослав вспомнил, что он уже слышал эти рыдания, и слышал этот голос:

Кажется, точно так же плакал дом, в тот момент, когда Ярослав стал его чувствовать.

Может это домовой? Домовых парень видел лишь в мультфильмах. Дед не походил ни на домовенка Кузю, ни на его старшего друга Нафаню, но что-то у них было общее. Наверное, именно то, что напоминало «ненатуральность».

Бабушка ему о таких рассказывала. Конечно, он это все считал сказкой, однако также он и леших считал выдумкой. А вот, мало того, что не выдумка, так еще и шишками бросается и его магии обучает.

Ярик подошёл к старичку, положил руку ему на плечо, и попытался утешить:

— Не плачь дедушка, отстроят тебе новый дом, лучше прежнего.

— Да много ты понимаешь, мелочь долговязая, я в этом доме уже невесть сколько зим живу, — огрызнулся старик, размазывая слезы по бороде. — Я ведь сроднился с ним! Каждый сучок, каждый гвоздик знаком! Да я все половицы скрипучие наперечет знаю. А печка? Куда же я теперь без печки-то?

Ярославу, чтобы приобнять домового, пришлось встать на колени. Прижав к себе старика как маленького ребенка, поглаживал его по спине, а тот продолжал причитать:

— Как же я без дома-то буду? Куда годится, чтобы Доброжил между дворами скитался? Мне что, в овинники подаваться или в каком сарае век коротать?

— Ну-ну, будет тебе, — успокаивал парень старичка. — Говорю же тебе — новый тебе дом построят.

— Так когда это еще будет?

— А ты с нами езжай, — пригласил Ярослав домового. — Поживешь пока в Клёстове, а как дом построят — переберешься.

— Куда в село? — вскинулся домовой. — Так там везде свои домовые. Прогнать-то меня не прогонят, найдут местечко. Но я уже не хозяином буду, а приживалом. И щипать меня станут, и обижать. А коли хозяйка пирожок испечет, так мне лишь объедки оставят.

— Так как тут быть? — озадачился парень, переживая за старика.

— А как быть? — поднял голову домовой, перестав плакать. — Дом оплачу, а потом в баньку пойду, на житье проситься. Все-таки, баннушко здесь свой, знакомый. Я с ним постоянно болтаю. Авось, не выгонит. А в село нет, не поеду. Здесь, в Бранске, у меня и знакомцы, не дадут пропасть.

— Ну вот, уже хорошо, — кивнул Ярослав.

— Агу, — согласился домовой. Окончательно успокоившись, старичок сказал: — ты, парень, смотри. Когда новый дом тут отстроят, не забудьте меня позвать. А иначе сюда чужой домовой придет. Или какой доброжил сам по себе заведется, молодой. А молодежь стариков не уважает.

Ярослав знать не знал, что домовые откуда-то «заводятся», но с другой стороны — появляется же домовой в новом доме? А как появляется, никто не знает.

— А как тебя пригласить? — поинтересовался парень.

— Эх, до чего же молодежь бестолковая растет. Ничего же не понимает, — посетовал старичок, но подсказал: — Как новый дом поставят, возьмешь угольков со старого, а потом скажешь: «Дедушка-домовой, приди, да хозяйствуй!» Уголечки под печку бросьте, тут я и явлюсь. Понял? А если дом в другом месте поставят, то надобно к телеге лапоть или постол привязать. Я сам в него сяду. Не забудешь?

— Не забуду, — пообещал Ярослав, хотя и не был уверен — окажется ли он в Бранске, когда станут строить новый дом? Ну да скажет кому-нибудь, чтобы дедушку не забыли.

— Ты с кем это тут болтаешь? — услышал Ярослав голос Татеня. — Сам с собой, что ли?

Старый дружинник был занят делом — внимательно осматривал доспехи и щит, проверяя — не пострадали ли?

А домовой-то пропал. Словно и не плакал.

— Не знаю, поверишь ты или нет, но был тут дедушка, маленького росточка… — принялся объяснять Ярослав, но Татень его прервал: — Так домой жалиться приходил? Ну, дом-то сгорел, так надо было ему сказать, что новый отстроят.