Значит, он все же причинил ей боль. Такую сильную, что она сбежала, даже не собрав вещи.

И почему она, Грейс, зная об этом, сидит здесь и подвергает себя действию его чар? Чем она готова рискнуть ради мимолетного удовольствия?

Самоуважением? Своим покоем? Своим сердцем?

— Вы очень сложный человек, Рафаэль. — Улыбнувшись, Грейс сделала глоток вина. — Холодный и в то же время горячий. Я знаю, что вы добрый. Вы обращались с Карлосом и Филоменой с теплотой и уважением. Они вам небезразличны, иначе бы вы так на меня не разозлились.

Рафаэль насмешливо посмотрел на нее.

— Ну да, я святой. Уверен, именно такие слухи ходят обо мне.

— Я не слушаю сплетен, а составляю мнение о людях на основе собственных суждений.

— Женщина, которая не сплетничает? — Он поднял свой бокал. — Предаете свой пол, Грейс?

— Нет, но внешность может быть обманчива. Люди судят о других, основываясь на собственном опыте. Разве у вас со мной было не так? Когда я приехала, вы сказали, что все женщины лгуньи и обманщицы. Но вы ведь не родились с этим мнением? Кто заставил вас так думать, Рафаэль?

Казалось, он изучал ее целую вечность, прежде чем ответить:

— Возможно, вы редкое исключение из этого правила, зато любите устраивать другим сеансы психоанализа. Почему вы стремитесь больше обо мне узнать, Грейс?

— Потому что хочу вам помочь.

Рафаэль сардонически ухмыльнулся.

— Я что, похож на нуждающегося в помощи? — Он откинулся на спинку стула и огляделся по сторонам. Грейс поняла, что он хотел этим сказать. Они были в джунглях, но обстановка дома ни на секунду не давала забыть о богатстве его хозяина.

— Я говорю не о деньгах. Они вам явно не нужны.

— Тогда что мне нужно, Грейс? — Его тон был обманчиво мягким. В нем слышалось предупреждение, чтобы она сменила тему.

— Любовь. Вам нужна любовь, Рафаэль. Я не верю тому, что о вас говорят, и имиджу, которого вы придерживаетесь. Я видела вашу доброту. Когда вы говорите о чем-то, что имеет отношение к Бразилии, ваши глаза горят от страсти.

Он подался вперед и красноречиво уставился на ее губы.

— Не спорю, я человек страстный. И даже готов продемонстрировать насколько.

Глядя на его надменно изогнутые брови и потемневший от щетины волевой подбородок, Грейс понимала, что любить этого человека очень нелегко.

С физической близостью у него не возникало проблем. Судя по сплетням и их поцелую в лесу, Рафаэль был страстным любовником. Но более глубоких отношений он избегал. Воздвиг вокруг своего сердца оборонительные барьеры и не позволял ей даже заглянуть внутрь.

Осознав, как сильно она этого хочет, Грейс перевела разговор на другую тему:

— Вы часто привозите сюда гостей?

— В зависимости от того, кто они, и цели их визита. Возможности для развлечений здесь… — он снова посмотрел на ее рот, — ограниченны.

Под его пристальным взглядом ее бросило в жар, и она, поерзав на стуле, снова взяла свой бокал.

— Вы его построили?

Поддерживать разговор было трудно. У Грейс создалось впечатление, что Рафаэль вообще не хотел разговаривать. Он смотрел на нее голодными глазами, и ей захотелось поцеловать его.

Это желание потрясло ее. Прежде никто не вызывал у нее подобных чувств. Особенно такие неподходящие для нее мужчины, как Рафаэль Кордейро. Он был словно создан для того, чтобы разбивать женские, сердца.

— Дом? — Он по-прежнему не сводил глаз с ее рта. — Да. Я специально выбрал уединенное и недоступное место.

— Потому что люди докучают вам. У вас есть семья?

— Я не даю интервью, Грейс.