– Кыш!

Олег махал руками, тени плясали, дразнились, но опасались подходить чересчур уж близко. В какой-то момент воцарилась тишина.

Что он творит? Разумный же человек, а ведет себя, как пацан. Возвращаться надо.

Сухо щелкнул подоконник, покосился, грозя прокатить по каменной горке.

– Я идиот, – сказал Олег, очень осторожно выпрямляя руки. Пальцы коснулись дерева… соскользнули с дерева. И подоконник отполз еще немного. А доска, за которую Олег держался, треснула вдруг. Переломится?

– Я долбаный идиот.

Он выдохнул и вдохнул, боясь, что и этой малости хватит для падения.

Скрипнуло. Щелкнуло. Подоконник? Нет, дверь.

– Эй, кто там? Помогите, пожалуйста.

Помогут. Сейчас возьмут за ноги и втянут в комнату. Олег посмеется над собственной глупостью и скажет спасибо спасителю за своевременную помощь.

– Эй…

Камешки струйкой полетели вниз.

– Я сейчас упаду.

А если ему, тому, кто пришел, надо, чтобы Олег упал? Это же просто – подождать. Дом сделает грязную работу, и Мария Петровна получит долгожданный кус наследства. Она ли это? Зять, который выглядел слишком простоватым, чтобы быть таким на самом деле. Доченька, тихая обитательница тени?

Надеяться не на что.

Проклятье!

Человек приближался крадучись. Боится быть замеченным? Чего уж тут… если при падении Олег шею не свернет, то всегда добить можно. Камешком по голове тюк – и все.

Жесткие пальцы вцепились в щиколотки и дернули, резко, отчаянно. Захрустел подоконник, заволновались голуби, взмыли опаленной алой стаей. Олег успел увидеть силуэты на фоне неба, красные, будто нарисованные восковым карандашом.

А потом понял, что жив и что сидит на подоконнике, впившись обеими руками в раму.

– И-извините, – сказала Кира, пятясь в тень. – Я… я хотела с вами поговорить… просто поговорить… п-про Алешеньку. И… и вот. Снялся.

Она протянула ботинок, держа его за шнурки. Олег соскочил на пол и ботинок взял. Он не представлял, что делать дальше. Поблагодарить? Ее?

– Я… я п-пойду, – она закрыла ладошкой рот, словно боялась сказать лишнего. Наверное, Кира думает, что Олег сумасшедший.

– Я не псих, – сказал он и сел на кровать. Матрац провалился, как если бы был наполнен гнильем. Похоже, спать на полу придется.

Открытое окно манило. Захлопнуть бы, но страшновато. Олег не маленький мальчик, чтобы бояться теней, просто ему надо отдышаться. Поговорить. Хоть бы и с Кирой, если уж она не ушла. Стоит, обнимает себя, защищается.

От кого? От Олега?

– Спасибо, – он указал на стул и велел: – Садись.

Села, коленки вместе, пятки вместе, носки врозь, а локти к телу прижаты. Белые ладошки выделяются на фоне черных брюк. Ладошки крохотные, пальчики тоненькие… как удержала-то?

– Я… я испугалась, что если скажу что-нибудь, то вы дернетесь и упадете.

Кира говорила, глядя в пол.

– Очень часто люди, думая, что все уже закончено, начинают вести себя неосторожно.

– Ну тогда еще раз спасибо.

Не очень-то ей верилось. Ей тоже выгодно избавиться от Олега. Меньше претендентов, больше доля. Но потом Кирочка решила, что не справится в одиночку с Марией Петровной, вот и оказала услугу. Получается, будто Олег теперь ей должен.

– Так чего там с Алешенькой?

Получилось слишком ехидно. Кира дернулась и покраснела.

– П-просто я п-подумала, что… в-ваш племянник… и… и вы бы могли…

Дать денег. Деньги-деньги-др-ребеденьги…

– П-поиграть с ним немного, – договорила она и сжалась.