– В ближайшие недели я ожидаю весточки от Эндрю.

– Ах да, Эндрю… – проговорил он, и искорки в его глазах погасли.

Глава 7

На следующий день Чарльз повез ее с собой на прогулку в соседнюю деревеньку, и хотя поездка наполнила Викторию ностальгической тоской по родному дому, она получила от нее огромное удовольствие. Повсюду можно было видеть распускающиеся цветы – в цветочных ящичках и садах, где за ними тщательно ухаживали, и на холмах и лугах, где о них заботилась одна лишь мать-природа. Деревенька с ее аккуратными домиками и мощенными булыжником улицами оказалась удивительно симпатичной, и Виктория была в восторге.

Всякий раз, как они выходили из маленьких лавчонок, расположенных на главной улице, проходившие мимо фермеры останавливались и в почтительном молчании глазели на них, сняв головные уборы. Они величали Чарльза «ваша светлость», и хотя он явно не мог припомнить их имен, это нисколько не мешало герцогу общаться с ними с непринужденной любезностью.

К тому времени когда они возвратились в Уэйкфилд-Парк, Виктория стала видеть свою будущую жизнь в несколько более розовом цвете; она также рассчитывала, что у нее будет возможность покороче познакомиться с жителями деревни.

Во избежание новых неприятностей мисс Ситон ограничилась в этот день чтением в своей комнате и двумя прогулками к куче отбросов, где все так же безуспешно пыталась приручить Вилли, предлагая ему приличную еду.

Перед ужином она прилегла на кровать и заснула, убаюканная мыслью, что дальнейшего противостояния с Джейсоном Филдингом можно будет избежать, попросту не попадаясь ему на глаза, и этого-то она сегодня как будто добилась.

Однако Виктория ошиблась. Когда она пробудилась, то увидела Рут, раскладывающую в шкаф платья пастельных тонов.

– Это не мои вещи, Рут, – сонно сказала Виктория, выбираясь из постели и щурясь от света свечей.

– Они ваши, мисс! – с энтузиазмом ответила горничная. – Его милость специально посылал человека в Лондон за покупками.

– Пожалуйста, сообщите ему, что я их не буду носить, – любезно, но твердо заявила девушка. Рут в волнении схватилась за горло.

– О нет, мисс, я не могу этого сделать. Правда не могу!

– Ну ладно, зато я могу! – сказала Виктория, направившись к другому шкафу за своим платьем.

– Ваших платьев здесь нет, – с несчастным видом вымолвила Рут. – Я.., унесла их по приказу его милости…

– Понятно, – по возможности мягко ответила Виктория, чувствуя, что в ней, как в кипящем котле, бурлит такая злость, о существовании которой она даже не подозревала.

Маленькая горничная заломила руки, в ее бесцветных глазах еще сквозила надежда.

– Мисс, его милость сказал, что я смогу занять место вашей камеристки, если сумею должным образом справиться с этим делом.

– Мне не нужна камеристка. Рут. Плечи Рут поникли.

– Это было бы настолько лучше того, чем я занимаюсь сейчас…

Перед этой сценой Виктория не могла устоять.

– Ну хорошо, – вздохнула она, выдавливая улыбку. – А чем занимается камеристка?

– Ну, буду помогать вам одеваться, следить за тем, чтобы ваша одежда всегда была чистой и выглаженной. Буду причесывать вас. Вы разрешите? Ухаживать за вашими волосами… У вас такие чудесные волосы, а моя мама всегда говорит, что из меня получился бы неплохой цирюльник.

Виктория скрепя сердце согласилась, надеясь тем самым выиграть время и успокоиться, перед тем как встретиться лицом к лицу с Джейсоном Филдингом.

Часом позже, облаченная в ниспадающее свободными складками шелковое платье персикового цвета с длинными рукавами, она молча обозревала себя в зеркало.

Ее тяжелые медные волосы были уложены на затылке в блестящие локоны и повязаны шелковыми лентами под цвет платья, ее высокие скулы алели от нарастающей злости, а сияющие сапфирами глаза искрились обидой и стыдом.