|
Он никого не ждал — стоял в носках, без ботинок. Ему было лет двадцать пять. Родился он в Польше, недалеко от немецкой границы. Его круглое славянское лицо было испачкано пятном похожей на подпаленный птенячий пух бороды, спрятавшей щеки и шею. Волосы его уже успели поредеть, еще несколько лет — и он будет лысым. Арт, который вступил в спертый воздух этого отшельничьего жилища вслед за Фердом, уловил знакомый запах долго не стиранной одежды Гриммельмана. Тот и жил, и трудился здесь над своими картами и революционными замыслами, облекал в слова свои грандиозные теории. Летом, когда деньги были потрачены, он принимался вкалывать как проклятый на консервных заводах — днем и ночью, без продыху, чтобы на заработанное жить оставшуюся часть года.
В продолговатой комнате тут и там валялись книги и бумаги. У стены стоял продавленный диван, на котором Гриммельман спал ночами, не снимая шинели. По стенам было развешано оружие — армейские пистолеты, гранаты, пара мечей, скотчем были приклеены репродукции с изображениями линкоров времен Первой мировой. На столах высились груды всякой всячины. Никто, в общем-то, не знал, к чему готовится Гриммельман — границы его планов терялись в бесконечности. — Тут случилось кое-что, — сообщил Джо, усаживаясь на диван. Гриммельман скользнул по нему взглядом, усмехнулся и вопросительно посмотрел на Арта. — Об этом в «Кроникл» написали, — сказал Арт. — Знаешь Джима Брискина, ну, «Клуб семнадцать» ведет по радио. Так вот, его уволили. — Отстранили его, — поправил Ферд. — На месяц. У Гриммельмана засверкали глаза. — Вон чего! — Он широкими шагами подошел к металлической двери и закрыл ее на засов. — И за что же? — Не так рекламу прочитал, — сказал Арт. — Ну, про подержанные автомобили, знаешь? Гриммельман в волнении ринулся к карте Сан-Франциско чуть не во всю стену. На ней его каракулями было отмечено все, что заслуживало в городе внимания. Он постоял у карты, освежая в памяти записи и знаки, относившиеся к Ван-Несс-авеню и магазинам подержанных автомобилей. — О каком именно магазине идет речь? — Полоумного Люка, — сказал Арт. — Где Нэт работал. Гриммельман воткнул в карту булавку. — Когда это произошло? — Позавчера вечером, — ответил Ферд. Гриммельман не на шутку разволновался. — А из вас кто-нибудь слышал, как это было? — Нет, — сказал Арт. — Тогда уже классическую музыку передавали. После «Клуба 17». Гриммельман не отходил от карты. — Это важное событие. Он достал авторучку и наскоро дописал что-то в блокноте, висевшем рядом с картой. Затем выудил из картотеки несколько листков и открыл тяжелую коробку. — Это может привести к целому ряду возможных последствий. — Например? — спросил Арт, как всегда, захваченный энергией, излучаемой воображением Гриммельмана. Каким пресным был бы мир без этого человека: благодаря его чутью к тайным силам, обладавшим мистической властью, и его упорству даже самые обыденные происшествия вспыхивали лихорадочным жаром. А такое событие, как исчезновение из эфира привычного голоса Джима Брискина, что само по себе уже было из ряда вон, в трактовке Гриммельмана обещало много неожиданных поворотов. Стоя лицом к карте, он читал знаки, скрытые от непосвященных. — Во-первых, может быть, ему приказали запороть эту рекламу, — объявил Гриммельман. — Такой вариант не исключен. — Да ну, чушь, — возразил Джо Мантила. |
