И опустил меч.

Ранним утром следующего дня Баннарган изучал стоявшего перед ним хрупкого на вид парня, и в его душе боролись противоречивые чувства – смятение, сожаление и ненависть. Поступки этого человека стали причиной гибели его дорогого друга, и сердце воина требовало мести.

В той же комнате, немного поодаль, стояла Кадайль со своей матерью, Каллен. Женщины обнимали друг друга и плакали. Брансен отдал себя во власть Баннаргана взамен на обещание освободить женщин, но это не облегчало ожидающего их тяжкого удара.

– Прошу тебя, не делай этого, – сказал брат Реанду, подходя к Баннаргану. – В продолжении этой трагедии нет никакого смысла.

– Мы уже все обсудили, – отрезал Баннарган, прервав священника.

Баннарган посмотрел в глаза Брансену, но юноша не отвел взгляда, даже не моргнул. Все казалось ясным. Баннарган не возражал против освобождения женщин – самхаисты, лишившись лидера, пребывали в смятении, так что некому было настаивать на казни Каллен. А вот с Разбойником дело обстояло иначе. Он был пойман в замке и уличен в преступлениях против законов Прайда, в серьезных преступлениях, которые грозили подорвать силы государства!

Да, Разбойник добровольно сдался Баннаргану при условии освобождения Кадайль. Так что теперь с чистой совестью можно было обезглавить преступника или бросить его в костер.

Но исполнению этой казни мешал спектакль, разворачивающийся, как было известно Баннаргану, перед запертыми воротами замка. Сотни, тысячи людей собрались там на рассвете, чтобы выразить свою скорбь по поводу гибели правителя и оказать поддержку Разбойнику.

В этой поддержке и заключалась опасность. Баннарган вспомнил, что сам отговаривал Прайди, когда тот выразил желание поймать и казнить нарушителя спокойствия. Кроме того, в отсутствие духовных и светских правителей власть в стране тяжелым грузом, или почетной обязанностью, ляжет на его, Баннаргана, плечи, пока лорд Делавал не явится и не объявит свои права на Прайд. И судьба Баннаргана будет зависеть от его сегодняшнего решения.

Он смотрел на Разбойника и очень хотел ненавидеть его. Баннарган вызвал в памяти образ своего друга, непреднамеренно убитого его собственной рукой, и хотел обвинить Разбойника в его смерти.

И все же слова брата Реанду не пропали впустую. Послужит ли казнь Разбойника на благо Баннаргану? Или наоборот, обесчестит его?

А может, это не имеет значения?

Долго еще Баннарган смотрел на Разбойника и размышлял, а потом с изумлением услышал собственные слова:

– Убирайся из Прайда!

ЭПИЛОГ

Повозка давно скрылась из виду, а брат Реанду долго еще стоял у ворот монастыря, смотрел на опустевшую дорогу и обдумывал события, случившиеся в монастыре со вчерашнего дня. Магистр Бателейс от полученных травм скончался, и брат Реанду остался старшим по рангу священником во всем Прайде, исключая отца Жерака. Уже по пути из храма братья Абеля принялись обсуждать дальнейшие перспективы своей церкви в стране, которая, лишившись законного правителя, в недалеком будущем лишится и имени.

Так же, как брат Реанду готовился к визиту духовного начальства из Санта-Мир-Абель, Баннарган со своими помощниками готовился к приезду лорда Делавала и его племянника принца Йеслника. Никто не сомневался, что Прайд перейдет во владение молодого принца, хотя и под опекой Делавала.

Реанду не мог удержаться от усмешки, вспоминая, с каким презрением относился старик Ренарк к захвату власти в стране лордом Делавалом. Но Ренарк превратился в немощного идиота, в калеку, не способного контролировать собственные движения. Он едва мог есть, давился каждым куском, и в скором времени мог просто-напросто задохнуться. Реанду пытался оказать ему помощь магическими камнями, но потерпел неудачу. Справиться с последствиями нанесенного Брансеном удара было выше его скромных возможностей.