Том спокойно пояснил:

— Это была самозащита. Ты же видел, как она на меня набросилась. Задушить могла.

Над моей головой Джун проговорила:

— Так это твоих рук дело?

Голос у нее звенел от ненависти. Даже со мной она никогда так не разговаривала.

Том театрально раскланялся:

— Признаю, госпожа судья! Виновен, виновен! И в том, и в этом. Все беру на себя. Тем более, ничего мне за это не будет! Ты ведь не сдашь меня, детка?

— Не сдам, — согласилась она.

Я попыталась подняться, чтобы не валяться у нее в ногах. Тем более, Том, кажется, больше не угрожал мне. Но Джун резко толкнула меня ногой:

— Лежать!

Дэвид вдруг выпрямился:

— Ого!

— Ты что, детка?! — испуганно выкрикнул Том.

Лицо у него смешно перекосилось, а вытаращенные глаза, не отрываясь, смотрели на что-то над моей головой. Я подняла взгляд. Прямо надо мной, удерживаемый рукой Джун, поблескивая, нависал пистолет. Не маленький, дамский, а самый настоящий, увесистый пистолет. Откуда только она его вытащила? У них с Томом была какая-то врожденная способность прятать оружие.

А вот письма я уже не увидела, она успела куда-то засунуть его.

— Быстро на диван! — скомандовала Джун. — Оба. Скоты паршивые…

— Джун, ты не можешь так… — начал было Дэвид, но она приказала ему заткнуться.

И велела мне:

— Эшли, принеси-ка из кухни скотч. Ты знаешь, где он лежит… И примотай этих скотов друг к другу, пока я не отстрелила им яйца.

Уже придя в себя, Том невозмутимо сказал:

— Ты блефуешь, милая. Никогда ты в меня не выстрелишь.

— Неужели? — спросила Джун и нажала на курок.

Я так и припала к полу, а Том взвыл на весь дом. Когда я решилась поднять глаза, из ноги у него повыше колена вовсю текла кровь, а он пытался руками зажать рану и матерился во весь голос.

— Умолкни, — негромко сказала Джун. — А то отстрелю то, что обещала.

Закусив губу, Том замолчал, а я бросилась в кухню, решив, что не стоит заставлять Джун повторять мне дважды. В голове у меня болтался горячий желток — такое было ощущение. Мне так трудно было сосредоточиться, что я даже не додумалась сбежать через запасной выход в кухне, а послушно нашла липкую ленту в верхнем ящике стола, и вернулась к остальным.

И Том, и Дэвид уже сидели на диване, видно, тоже решили больше не злить Джун, которая сегодня всех удивила. Впрочем, не она одна и не первая…

На секунду мы встретились с Дэвидом глазами, и он опустил свои, не выдержал.

— Давай, Эшли, действуй, — сказала Джун.

Я смело приблизилась к дивану, и, действуя довольно неуклюже, начала приматывать моих мучителей друг к другу. Дэвида я старалась не касаться, чтобы память тела не заставила меня размякнуть. Жалости я в тот момент не испытывала, и затягивала покрепче, чтобы хоть чем-то отплатить за все унижения им обоим.

Впрочем, закончив это, и заклеив им рты, я не почувствовала себя отмщенной. И я спросила у Джун, достаточно вежливо, на мой взгляд:

— Можно мне ударить… каждого?

Она нервно рассмеялась:

— Да ради бога! Бей, сколько захочешь, девочка. А я пошла. Мои чемоданы уже в машине. Надеюсь, ты не вызовешь полицию, а то твой драгоценный Дэвид тоже загремит за решетку. Да нет, я уверена, что не вызовешь! Побить его — это одно, а посадить в тюрьму…

Я коротко отозвалась:

— Посмотрим.

— Да тут и смотреть нечего. Я-то знаю, что такое любовь. Хотя эти двое ее никак не заслуживают… Но дело твое, Эшли.