Осталось-то всего несколько метров. Мы не прошли ещё и трёх шагов, когда из двери с левой стороны в конце коридора высунулся зад, покрытой белым, одного из медбратьев.

- Давайте сюда, - прошептал Тильман и подтолкнул нас в комнату с правой стороны.

Колин последовал за нами, закрыл дверь и на четвереньках пополз по стене вверх. Потом он прилип спиной к потолку.

- Классно, - пробормотал Тильман и забыл на одно мгновение поддерживать меня.

Застонав, я упала.

- Привет, - сказал девичий, но пугающе изнурённый голос возле меня. - А вот и снова вы.

Озадачено я развернулась, в то время как Тильман поднимал меня снова на ноги. Мы почти оба упали. Маленькая толстая женщина стояла возле нас, с отсутствующим взглядом и строго разделёнными жидкими волосами. На ней была надета махровая пижама с вышитыми розовыми медвежатами.

- Э... да, - сказала я дружелюбно и села на свободную кровать.

- А почему вы здесь? - спросила она. Это звучало так, как будто она задавала этот вопрос уже бесчисленное количество раз и вовсе не была заинтересована в ответе.

Спонтанно я не могла придумать болезнь, которая бы мне подошла.

- Мания величия, - прорычало надо мной. Я посмотрела наверх: Колин всё ещё свисал неподвижно с потолка. Старуха последовала за моим взглядом.

- Только что покрасили, - сказала она с гордостью и направила свои бледные глаза снова на меня. Она не увидела и не услышала Колина.

- Ну? Скажите уже, почему вы здесь? - прошептала она заговорщицки.

- Я не знаю, - сказала я. - Вероятно по ошибке.

Женщина улыбнулась по-детски, но её глаза оставались пустыми.

- Да, да, так говорят все. Но они уже находятся тут долго. По крайней мере, три недели. Я всегда видела их за завтраком.

Я сглотнула. Женщина показала своим пухлым пальцем на саму себя и сказала шёпотом:

- Шизофрения. Но я скоро выйду. Мне можно будет выйти на свободу. Вам нужно будет ещё остаться. А мне можно будет выйти. Мне можно выйти.

Она повторяла это как мантру, как будто благодаря этому всё станет правдой.

Потом она прервала сама себя высоким "о" и уставилась на свою пустою таблетницу. Её улыбка внезапно исчезла.

- Вы сегодня ещё не принимали таблеток. Вам нужно принять таблетки. Подождите, я позову медбрата ...

Колин бесшумно упал вниз и вытолкал нас с холодным дыханием из комнаты. И действительно, дверь в конце коридора была открыта. Слишком хорошо знакомая рука сомкнулась вокруг ручки.

- Нет! - закричала я, испугавшись, когда Колин стал двигаться в ту сторону, и я хотела остановить его. Но ледяной ветер погнал Тильмана и меня за ним мимо папы, на лестничную площадку.

- Елизавета! - Папа смотрел на меня, не веря своим глазам, потом он последовал за нами. Дверь с грохотом закрылась. Ещё раз за нами раздался хриплый стон женщины, которая только что безумно кричала. Где-то капала сточная труба, и пахло дезинфицирующим средством и строительными отходами.

- Ничего ему не делай, - умоляла я, но Колин снова вернулся в свою медитативную неподвижность, глаза закрыты, тело как из камня.

- Елизавета, - сказал папа ещё раз и смотрел на меня озадаченно, прежде чем его взгляд обратился к Колину и потемнел.

- Ладно, хорошо, - сказала я невнятно. - Он не убежал. Он с ней сражался. А я... я его оттуда вытащила, и если ты нам сейчас не поможешь, тогда я перееду завтра к Паулю и никогда больше не вернусь. Никогда!

- Ты становишься всё тяжелее, - пожаловался Тильман и присел на колени. Я скользнула к стене. С нескрываемым очарованием я наблюдала за тем, как свежая ярко-красная кровь вытекла из моей раны на пол.

- Я не позволю шантажировать себя, Елизавета, - сказал папа. Это прозвучало не очень убедительно.

Испуганно он смотрел на мою рану. Храбро я дотронулась до крови и нарисовала ей лицо на полу.