Я погружаюсь чуть глубже.

Всего за неделю моя жизнь перевернулась вверх дном.

Мои цели не те, что прежде. Сосредоточиться — об этом не может быть и речи. Все мои помыслы обращены к одному человеку, и впервые в жизни я сам не свой. Ее слова врезались мне в мозг, словно клеймо каленым железом. Она неотступно стоит у меня перед глазами, и я навязчиво пытаюсь представить себе все, через что ей пришлось пройти. Я нашел ее дневник, и это окончательно подкосило меня. Мои чувства к ней стремительно вышли из-под контроля. Мне никогда так отчаянно не хотелось увидеть ее и поговорить с ней.

Я хочу, чтобы она знала, что теперь я понял все, чего не понимал прежде. Что мы с ней — почти близнецы; у нас столько общего, что я и вообразить себе не мог.

Но теперь она далеко. Она сбежала с какими-то чуждыми ей людьми, которые ее совсем не знают и не станут заботиться о ней так, как это сделал бы я. За несколько мгновений она перенеслась в совершенно другой мир, и я очень переживаю за нее. Человек вроде нее и с ее прошлым отнюдь не сразу приспосабливается к новой жизни. И теперь должно произойти одно из двух: либо она полностью замкнется в себе, либо она взорвется.

Я рывком встаю, хватая ртом воздух.

Убираю падающие на глаза волосы. Прислоняюсь к мозаичной стене, позволив прохладному воздуху успокоить меня, привести мои мысли в порядок.

Мне необходимо найти ее прежде, чем она сломается.

Раньше я никогда не горел желанием помогать своему отцу, никогда не соглашался с его доводами и методами. Но теперь я готов пойти на все, лишь бы вернуть ее.

И я жду не дождусь возможности свернуть Кенту шею.

Предатель. Ублюдок. Идиот, возомнивший, что ему досталась хорошенькая девушка. Он и понятия не имеет, кто она на самом деле. И как она себя проявит.

И если он думает, что хоть немного подходит ей, он куда больший идиот, нежели я предполагал.

Глава 19

— А где кофе? — спрашиваю я, оглядывая стол.

Делалье роняет вилку, она с грохотом падает на тарелку. Он смотрит на меня выпученными глазами:

— Как вы сказали, сэр?

— Я хочу попробовать, — отвечаю я, левой рукой намазывая масло на тост. Бросаю на него беглый взгляд. — Вы ведь всегда говорите о кофе. Так что я подумал…

Не говоря ни слова, Делалье буквально подпрыгивает со стула. Мчится к двери.

Я беззвучно хохочу, глядя в свою тарелку.

Делалье сам вкатывает сервировочный столик с чаем и кофе и располагает его рядом с моим стулом. У него трясутся руки, когда он наливает темную жидкость в чайную чашку, ставит ее на блюдце, потом на стол и пододвигает ко мне.

Я жду, пока он наконец не усядется, и делаю маленький глоток. Это какой-то странный, нестерпимо горький напиток. Совсем не то, что я ожидал. Я мельком смотрю на него, удивленный тем, что такой человек, как Делалье, начинает день с такого крепкого напитка с отвратительным вкусом. Кажется, я начинаю его за это уважать.

— Не так уж и ужасно, — замечаю я.

Он расплывается в такой широкой и довольной улыбке, что я сомневаюсь, правильно ли он меня расслышал. Он весь светится, когда говорит:

— Я обычно добавляю сливки и сахар. Гораздо вкуснее и…

— Сахар. — Я ставлю чашку на блюдце. Сжимаю губы, скрывая улыбку. — Кладете сахар. Конечно же. Так намного вкуснее.

— Не хотите ли попробовать, сэр?

Я жестом останавливаю его и отрицательно качаю головой.

— Отзовите поисковые партии, лейтенант.