Письма и люди — так я и хотел одно время назвать эту книгу.

Дорогой Аркадий!

Спасибо за добрые слова и хорошее чтение. Совета, о котором просите, дать не могу. Скажу только, что человековедением, в самом широком смысле этого слова (а он только и может быть самым широким), можно заниматься при любом деле, на любом месте — все зависит лишь от того, насколько интересует вас человек и с какой стороны. На любом же месте можно оказывать людям помощь — в том числе важнейшую, труднейшую и тончайшую — психологическую. Человек человеку врач.

Еще не поздно, конечно, постараться стать снова студентом, приобрести квалификацию, о которой вы мечтаете. Времени может хватить. Хватит ли душевных сил, вот вопрос. Ведь квалификация психотерапевта ни медицинскими, ни психологическими знаниями, ни даже сколь угодно богатым практическим опытом не исчерпывается. Трудности этого пути нелегко описать даже в самом пространном личном письме. (…).

Вашу вторую просьбу я постараюсь выполнить если не сразу и полностью, то постепенно. Как раз сейчас пишу новую книгу на основе переписки с читателями, и ваше письмо может послужить хорошей отправной точкой для разговора. Если позволите, я дам вам второй, открытый ответ — через книгу.

До встречи.

Фактор Икс

…Разговор уже не совсем между нами, нас слушают многие и очень разные люди; но можно сделать и так, что это нам не слишком помешает…

Начнем с попытки уточнения профессии.

У меня нет специального психологического образования, которое можно получить, закончив психологический факультет университета. По диплому я врач широкого профиля, и поэтому мне несколько неловко письменно или устно называться врачом-психологом: вроде как самозванство. Тем более, что такой профессии в официальном медицинском реестре у нас не значится. Однако практически с некоторых пор приходится выполнять именно эту работу, в то же время будучи и психотерапевтом, и психиатром…

Нужно, наверное, вкратце объяснить, как это вышло.

Узнав довольно много своих коллег и познакомившись с биографиями известнейших психотерапевтов, я могу заключить, что это прежде всего совершенно разные люди, непохожие друг на друга. Но у каждого, у кого действительно есть призвание, можно выявить некий потенциал… Не знаю, как это лучше назвать. Фактор Икс…

У моего ближайшего друга В. этот потенциал складывается из особой склонности к сопереживанию — вплоть до полного растворения в чужом мире плюс особое вдохновение, охватывающее его, когда он ощущает хоть малейшую возможность помочь человеку… Этот гений самоотдачи, в обыденной жизни лентяй и мечтатель, способен вытянуть из пропасти самого пропащего, тоскливейшего пациента, потерявшего все координаты, утратившего смысл жизни… Я еще не встречал врача, со столь нежной силой любящего своих больных. Но его избыточная доверчивость не приносит пользы, когда попадаются пациенты неискренние, уклоняющиеся от живого контакта, прячущиеся под привычной маской.

В подобных случаях имеет преимущество Д. — исключительно трезвый и проницательный аналитик, мастер врачебной беседы, в которой соединяются и диагностика, и лечение. От его глаза не укроются ни малейшая фальшь, ни двусмысленность или недомолвка. «Следователь Сократ» — зовем мы его иногда меж собой. Подобно достославному мудрецу, он умеет построить беседу так, что и наглухо закрытый пациент раскрывается, упираясь в собственные противоречия, и спустя некоторое время начинает по-новому видеть себя и свои проблемы.

У Р., виртуоза внушения, необыкновенно развит артистизм поведения — каждое его слово, каждая интонация, каждый жест предельно выразительны, красивы, отточены. Незаурядная диагностическая интуиция. Блестяще работает с людьми мнительными, страдающими всевозможными страхами, и особенно с женщинами всех возрастов; труднее, однако, со скептически настроенными мужчинами…

Коллега Е.